Танцы на стеклах - 2

   — Рания, через пару недель, я намерен отправить Адама в

Нью-Йорк для проведения серии важных совещаний. Поездка

будет недолгой, но для новобрачных даже неделя врозь кажется

вечностью. Уверен, ты с радостью захочешь поехать с моим

сыном.

   — In shaha Allah (если будет воля Аллаха – араб.), я с

нетерпением буду ждать поездки. Место жены рядом со своим

мужем, — тихо говорит Рания, не поднимая головы.

Лицемерная сучка. Да тебе плевать на меня.

   — Отец, возможно, я справлюсь быстрее, и Рания даже не

успеет соскучиться, — немного резко говорю я.

   — Не стоит торопиться, Адам. Рании тоже нужно развеяться.

Ты наведешь порядок в «Лакшери Корп», она пройдется по

магазинам. Блэк справляется, и я знаю, что ты контролируешь

дела нью-йоркского филиала, но твое личное присутствие

необходимо. Отпустить тебя надолго я не могу, потому что ты

мне пока нужен здесь. Я жду тебя через два дня в штаб-

квартире и займемся неотложными делами, которые требуют

трезвого и ясного взгляда. Если, конечно, у тебя нет других,

более важных дел? — тяжелый взгляд останавливается на мне,

и не нужно включать интуицию, чтобы понять, куда клонит

отец. Все внутри меня клокочет от гнева. Он снова пытается

манипулировать и управлять мной, требуя и приказывая. Отец

— король, и я должен починяться, но каждый раз внутри меня

происходит настоящая бойня, я прилагаю максимум усилий,

чтобы заставлять себя соглашаться с волей отца, правителем

Анмара. Бунтарский дух свободы, который передался мне по

наследству от матери, ее свободомыслие и отрицание канонов

религии и традиций, не позволяют до конца стать патриотом

своей страны.

   Я всегда буду между. Между Востоком и Западом.

   Ужин затягивается, и когда Джадир покидает мой

гостеприимный дом, поблагодарив хозяйку и меня, отец не

следует его примеру. Что означает, что меня ждет очередная

откровенная беседа.

    Мы выходим в сад, обмениваясь мнениями о некоторых

рабочих моментах, и отец просит показать ему конюшню. Она

отличается от тех, которые содержит Али и сам Правитель для

участия в скачках. У меня восемь лошадей, и только Ветер

способен составить конкуренцию лучшим скакунам Анмара.

Остальных я содержу для конных прогулок, ну и личного

удовольствия.

   Рашид остановился возле стойла моего любимчика, с

восхищением разглядывая его. Ветер ткнулся модой в мою

раскрытую ладонь, узнавая хозяина.

   — Я редко ошибаюсь с выбором, Адам. Когда увидел его

жеребенком, сразу понял, что из него выйдет толк, — не без

самовольства отметил отец. — Ты помнишь, что гласит

легенда о том, как появились первые арабские скакуны? —

спросил он. Я неопределенно повел плечами. Конечно, я знал,

но раз отец задал вопрос, значит, ему хочется напомнить. —

Пророк Мухаммед владел большим табуном лошадей, которых

он приучал слушаться горна. И каждый раз, когда звучал

сигнал горна, кобылицы должны были прекратить пить воду.

Однажды лошадей держали без воды целых четыре дня, а затем

выпустили к реке. И как только кобылицы отпустили свои

морды к реке, чтобы утолить жажду, прозвучал горн. Только

семь лошадей не ослушались сигнала, и именно от них

произошли арабские скакуны. Легенда не говорит о хорошей

дрессуре и послушании, она гласит о верности,

исключительной верности арабской породы лошадей, которая

известна во всем мире. Поэтому мы чтим их, как священных

животных. Ветер никогда не предаст тебя.

   — Я знаю, отец, — соглашаюсь я, продолжая гладить скакуна

по холке, глядя в доверчивые, преданные, шоколадные глаза.

   — Наши женщины тоже умеют хранить верность, Адам, —

произносит Рашид. Я поднимаю голову, глядя на его смуглое,

скрытое бородой, лицо. Темный взгляд смотрит мне прямо в

душу. Я знал, что мы придем к этому разговору.

   — Я знаю, отец, — повторяю предыдущий ответ.

   — Знать мало, Адам, — вздыхает шейх. — Ты молод, кровь

горит, внутри кипят страсти. Я помню, потому что был таким

же.

   — Не понимаю, что ты имеешь в виду, — удерживая

пристальный взгляд отца, отвечаю я.

   — Все ты понимаешь, мальчик. Я предупреждал тебя насчет

западных женщин? Но ты ослушался.

   — Почему ты так решил?

   — Ты уверен и спокоен, потому что успел ее спрятать, но я

найду, Адам. Я не позволю тебе повторить мою ошибку.

   — Я не имею никакого отношения к исчезновению Мелании

Йонсен.

   — Имеешь, но будешь лгать до последнего. Я делал то же

самое. Думаешь, твою мать не искали? Думаешь, твой дед не

пытался вмешаться? Прекрати это прямо сейчас! —

требовательно заявляет отец, его глаза горят гневом, которого я

давно не видел. — Или я прекращу. Отправь ее домой и забудь.

Если я найду твою блондинку, ее ждет печальная судьба. Ты же

понимаешь, что я не бросаю слов на ветер?

   — Это угроза? — напряженно спрашиваю я.

   — Ты мой сын, — грозно говорит Рашид. — И я люблю тебя.

Я хочу уберечь тебя от ошибок и необдуманных действий.

Избавься от всего, что делает тебя слабым, Адам. Ты женат на

красивой, прекрасно-воспитанной девушке, которая подарит

тебе детей и счастье. Она будет до конца дней целовать твои

руки и чтить тебя, как своего единственного господина. Ни

одна американка или европейка не способна изменится даже

ради любимого мужчины. Они всегда смотрят по сторонам. Им