— Рания, через пару недель, я намерен отправить Адама в
Нью-Йорк для проведения серии важных совещаний. Поездка
будет недолгой, но для новобрачных даже неделя врозь кажется
вечностью. Уверен, ты с радостью захочешь поехать с моим
сыном.
— In shaha Allah (если будет воля Аллаха – араб.), я с
нетерпением буду ждать поездки. Место жены рядом со своим
мужем, — тихо говорит Рания, не поднимая головы.
Лицемерная сучка. Да тебе плевать на меня.
— Отец, возможно, я справлюсь быстрее, и Рания даже не
успеет соскучиться, — немного резко говорю я.
— Не стоит торопиться, Адам. Рании тоже нужно развеяться.
Ты наведешь порядок в «Лакшери Корп», она пройдется по
магазинам. Блэк справляется, и я знаю, что ты контролируешь
дела нью-йоркского филиала, но твое личное присутствие
необходимо. Отпустить тебя надолго я не могу, потому что ты
мне пока нужен здесь. Я жду тебя через два дня в штаб-
квартире и займемся неотложными делами, которые требуют
трезвого и ясного взгляда. Если, конечно, у тебя нет других,
более важных дел? — тяжелый взгляд останавливается на мне,
и не нужно включать интуицию, чтобы понять, куда клонит
отец. Все внутри меня клокочет от гнева. Он снова пытается
манипулировать и управлять мной, требуя и приказывая. Отец
— король, и я должен починяться, но каждый раз внутри меня
происходит настоящая бойня, я прилагаю максимум усилий,
чтобы заставлять себя соглашаться с волей отца, правителем
Анмара. Бунтарский дух свободы, который передался мне по
наследству от матери, ее свободомыслие и отрицание канонов
религии и традиций, не позволяют до конца стать патриотом
своей страны.
Я всегда буду между. Между Востоком и Западом.
Ужин затягивается, и когда Джадир покидает мой
гостеприимный дом, поблагодарив хозяйку и меня, отец не
следует его примеру. Что означает, что меня ждет очередная
откровенная беседа.
Мы выходим в сад, обмениваясь мнениями о некоторых
рабочих моментах, и отец просит показать ему конюшню. Она
отличается от тех, которые содержит Али и сам Правитель для
участия в скачках. У меня восемь лошадей, и только Ветер
способен составить конкуренцию лучшим скакунам Анмара.
Остальных я содержу для конных прогулок, ну и личного
удовольствия.
Рашид остановился возле стойла моего любимчика, с
восхищением разглядывая его. Ветер ткнулся модой в мою
раскрытую ладонь, узнавая хозяина.
— Я редко ошибаюсь с выбором, Адам. Когда увидел его
жеребенком, сразу понял, что из него выйдет толк, — не без
самовольства отметил отец. — Ты помнишь, что гласит
легенда о том, как появились первые арабские скакуны? —
спросил он. Я неопределенно повел плечами. Конечно, я знал,
но раз отец задал вопрос, значит, ему хочется напомнить. —
Пророк Мухаммед владел большим табуном лошадей, которых
он приучал слушаться горна. И каждый раз, когда звучал
сигнал горна, кобылицы должны были прекратить пить воду.
Однажды лошадей держали без воды целых четыре дня, а затем
выпустили к реке. И как только кобылицы отпустили свои
морды к реке, чтобы утолить жажду, прозвучал горн. Только
семь лошадей не ослушались сигнала, и именно от них
произошли арабские скакуны. Легенда не говорит о хорошей
дрессуре и послушании, она гласит о верности,
исключительной верности арабской породы лошадей, которая
известна во всем мире. Поэтому мы чтим их, как священных
животных. Ветер никогда не предаст тебя.
— Я знаю, отец, — соглашаюсь я, продолжая гладить скакуна
по холке, глядя в доверчивые, преданные, шоколадные глаза.
— Наши женщины тоже умеют хранить верность, Адам, —
произносит Рашид. Я поднимаю голову, глядя на его смуглое,
скрытое бородой, лицо. Темный взгляд смотрит мне прямо в
душу. Я знал, что мы придем к этому разговору.
— Я знаю, отец, — повторяю предыдущий ответ.
— Знать мало, Адам, — вздыхает шейх. — Ты молод, кровь
горит, внутри кипят страсти. Я помню, потому что был таким
же.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — удерживая
пристальный взгляд отца, отвечаю я.
— Все ты понимаешь, мальчик. Я предупреждал тебя насчет
западных женщин? Но ты ослушался.
— Почему ты так решил?
— Ты уверен и спокоен, потому что успел ее спрятать, но я
найду, Адам. Я не позволю тебе повторить мою ошибку.
— Я не имею никакого отношения к исчезновению Мелании
Йонсен.
— Имеешь, но будешь лгать до последнего. Я делал то же
самое. Думаешь, твою мать не искали? Думаешь, твой дед не
пытался вмешаться? Прекрати это прямо сейчас! —
требовательно заявляет отец, его глаза горят гневом, которого я
давно не видел. — Или я прекращу. Отправь ее домой и забудь.
Если я найду твою блондинку, ее ждет печальная судьба. Ты же
понимаешь, что я не бросаю слов на ветер?
— Это угроза? — напряженно спрашиваю я.
— Ты мой сын, — грозно говорит Рашид. — И я люблю тебя.
Я хочу уберечь тебя от ошибок и необдуманных действий.
Избавься от всего, что делает тебя слабым, Адам. Ты женат на
красивой, прекрасно-воспитанной девушке, которая подарит
тебе детей и счастье. Она будет до конца дней целовать твои
руки и чтить тебя, как своего единственного господина. Ни
одна американка или европейка не способна изменится даже
ради любимого мужчины. Они всегда смотрят по сторонам. Им