Танки в спину не стреляют

Все время, пока парламентерам завязывали глаза, выводили под руки из командного пункта, с лица полковника не сходила гадливая улыбка. У него будут целые сутки, чтобы увести гарнизон подальше, сутки тишины. Эти русские идиоты думают, что заключили хорошую сделку, но их ждет отвратительный сюрприз. Не зря последние два месяца его солдаты стаскивали за колючую проволоку нетрудоспособных жителей Гомельщины, Могилева и Полесья, не давали им еды, воды или лекарств. Его замысел удался – они кидали им, потерявшим всякий разум от голода, хлеб с тифозной палочкой. Пленных лишили воды и еды, чтобы у них не было возможности выздороветь. И сейчас все узники больны сыпным тифом, инфицировались от еды либо друг от друга через вшей. Бестолковая ненужная масса. Бесполезные слабые старики, маленькие дети, больные женщины, те, кто не могут принести пользу на трудовых работах для армии вермахта. Все эти русские офицеры и солдаты, конечно, бросятся сейчас же спасать детей, женщин и стариков, будут обниматься, отдавать им свою одежду и еду. А взамен получат заразу! Эпидемию тифа, которая уничтожит Красную армию без единого выстрела!

Боденштайн с удовольствием коснулся планки для наград на груди. Скоро здесь появится еще один крест в награду от фюрера за такой гениальный план. Победа без единого выстрела!

Глава 4

Ольга открыла глаза, над ней раскачивались ветки высоченных сосен. Она со стоном повернула голову, от каждого движения все ее тело пронзала неимоверная боль. Сознание путалось, девушка никак не могла вспомнить – где она? От солнечного света в затылке заломило так, что к горлу подступила тошнота. Девушка попыталась подняться и без сил снова рухнула на холодную землю. Ее взгляд наткнулся на стену. В нескольких метрах от нее, за оградой из проволоки с колючками, возвышалась стена из голых трупов: женские тела, крошечные детские, ссохшиеся старики. Со всех сняли одежду и сложили безобразной жуткой поленницей. На декабрьском морозе трупы застыли, превратившись в каменные изваяния.

Ольга застонала от нахлынувших воспоминаний, они уже здесь несколько дней, в лагере смерти рядом с поселком Озаричи. Но сколько точно прошло времени, она не помнит, сбилась со счета, когда ее начала одолевать болезнь. Тогда в грузовике, набитом кричащими людьми, она сначала не поняла, куда их привезли. Выгрузилась ночью вместе с остальными, под ударами прикладов прошла за ворота из ржавых металлических спиралей и в изнеможении опустилась на пятачок земли. Такие же женщины, как она, измученные голодом, долгим пешим маршем, с детьми на руках бросились обрывать разлапистые ветки с сосен рядом с оградой, чтобы хоть чем-то прикрыть ледяную землю. Но раздались длинные очереди автоматчиков на вышках, и с криками бедные матери повалились на землю. Раненые, они кричали, скребли мерзлый грунт пальцами, выгибаясь в предсмертных муках. Оля кинулась к одной, ко второй, заметалась между хрипящими от боли женщинами.

– Что вы делаете? Они всего лишь хотели сделать подстилку! – Девушка бросилась к постовому рядом с воротами.

Но от взгляда равнодушных глаз и направленного в нее дула автомата шагнула назад. Без слов поняла предупреждение – он сейчас в нее выстрелит. Очередь! Пули прошли над головой и впились в стволы деревьев. Охранник то ли пожалел, то ли захотел продлить ее муки и всего лишь напугал растерянную девушку выстрелами мимо.

Ольга шагнула назад, и тут же ее облепили ревущие дети всех возрастов. Они цеплялись за нее ручонками, карабкались на руки в поисках защиты. Девушка села, попыталась всех обнять, шепча слова утешения:

– Тише, тише, не плачьте. Я спою вам колыбельную. Ложитесь, надо отдохнуть.

Но они еще долго плакали, скулили, как щенки, жалуясь на холод и голод. Оля подползла к проволоке, оцарапав руки, зачерпнула снега с поверхности болота и попыталась напоить нескольких человек. Но они все равно плакали и плакали, сначала громко во весь голос, потом все тише, почти неслышно, один за другим сворачиваясь крошечными ледяными калачиками на стылой земле.

Сейчас все те рыдающие дети уже были там, в поленнице из обнаженных мертвых тел. С остекленевшими глазами, застывшим выражением муки на маленьких личиках, они лежали под открытым небом уже много дней. Новых мертвецов или тех, кто уже не мог ходить, охранники лагеря заставляли узников покрепче сбрасывать каждое утро в общую яму. Но люди умирали в таком количестве, что с умершими часто возиться им было лень, разбирать смерзшихся между собой мертвецов никто не хотел, опасаясь подхватить заразу. Так и лежали они жуткими поленницами по периметру лагеря.