Танго верано

Да, некоторые вещи женщина никогда не расскажет мужчине. К примеру, объем талии.

Ни-ког-да!

А вот другой женщине можно. Под большим секретом, так, чтобы не больше половины города было в курсе дела. Так что Мерседес отправилась приводить себя в порядок – и надо ехать.

Херардо проводил ее задумчивым взглядом.

Не сильно ему верилось в какие-то новые данные. О некоторых вещах женщины и на исповеди не расскажут. Но вдруг?

В крайнем случае Мерче чуточку отвлечется. Ей полезно. Пусть посплетничает, столько на девушку навалилось, руками не развести… бедная малышка. Ничего, Херардо будет рядом и поможет. Только так!

* * *

– …!!! И …!!!

Материться милая дама начала практически с первой минуты. Вот как на нее воду вылили, так и начала. Минут десять это терпели, даже основные обороты записывали, потом всем надоело, и слово взял Амадо.

– Сеньора Вильялобос, поговорим?

– …!!!

Ответом ему был новый залп матерщины. Уставать дама не собиралась, так что Хавьер подошел и аккуратно пережал ей губы двумя пальцами.

– Поговорим, рыбка? Или вскрывать будем?

– Ничего вы от меня не узнаете!

– Да неужели? – Хавьер покосился на жаровню и свои инструменты. Некромантские, но ими и пытать отлично можно. Есть и такое.

– Я ничего не скажу, – фыркнула женщина. – Вы не сможете мне сделать больно.

– Не врет, – припечатала Феола.

– Повышенный болевой порог? – задумался Амадо.

Хавьер и думать не стал. Просто взял из своего набора шило и кивнул Треси.

– Выйди. Феола, ты тоже.

Феола подняла брови.

– Я?

– Это неприятное зрелище.

Феола только головой покачала.

– Меня вы такой мелочью не напугаете.

– Мне некогда тебя откачивать! – рыкнул Хавьер. Тереса уже вышла, к его большому облегчению. Феола напротив, подошла поближе.

– Мне интересно, чувствительность у нее одинаковая под полосами – и на обычной коже?

Хавьер сверкнул глазами.

– Будешь блевать – иди в угол. Мне с тобой возиться некогда.

– Феола, это будет грязно, – подключился Амадо. – Ты пойми, нам действительно надо все знать, а она будет молчать. Это видно. И магия на них не подействует, нет такой магии, чтобы все рассказывать…

Феола взмахнула рукой. Ей не хотелось говорить об этом, но Амадо…

Если они будут строить отношения, он должен знать о ней всё. Даже это.

– Обучение у шамана включает и вскрытие трупов. И манипуляции с ними. И много чего неприятного, в том числе и умение терпеть боль. Вот это шило можно воткнуть и в меня, я ничего не почувствую.

– Зачем?

– Потому что я – хозяйка своего тела, разума и духа. И никак иначе. Обряды бывают грязными, кровавыми, страшными, болезненными, вплоть до ритуального самоубийства. Но их необходимо знать и выполнять. Если понадобится, я могу убить себя сама.

Амадо аж передернулся.

– Не дай Творец!

Феола спорить не стала. Ясно же, как будет, так и будет. В этой жизни ничего не угадаешь.

– Пытками меня не напугать. И я думала, их запретили?

– Людей – да. Мединцы не люди, – пояснил Амадо.

А если вспомнить, что они с ним делали… даже дважды – нелюди! Ему было за что мстить, он последний, кто будет отстаивать права мединцев!

Эва выплюнула еще один комок грязной брани.

Хавьер медленно погрузил иглу в ее руку.

Бесполезно. Разве что на острие, кроме крови, осталась еще и тягучая белесая слизь. И только. Ни боли, ни гримасы… человек много что может терпеть, но непроизвольную реакцию не скроешь. Пот на лбу, сокращение зрачков, бледность кожи…

Эва была абсолютно спокойна.

И то… пытать слизняка? Гиблое занятие. Им вообще можно все тело отрубить, если что – новое отрастет[14].

Еще несколько попыток – и некромант ругнулся.

– Бесполезно!

Эва Мария наблюдала за его злостью с откровенной насмешкой.

– Что вы, – усмехнулась Феола. – Не бесполезно. Но это уже работа для шамана.

– Ты можешь с этим что-то сделать? – заинтересовался Амадо.

Феола кивнула и принялась потрошить свою сумочку.

Что можно найти в дамской сумке? Такой маленькой, скромненькой, килограммов на пять живого веса и объемом в три-четыре черные дыры?

Теоретически – все.

Расческу, книжку, косметику, ключи, даже картошку, если очень надо, специи, пряности, кучу детских вещей, вязание, вышивку… просто – всё. Говорят, при шитье сумок в них вшивают карман в четвертое измерение, и глядя на горку содержимого, в это начинаешь верить.

В сумке Феолы было много-много бумажных и полотняных пакетиков. Несколько коробочек. Штук шесть маленьких пузырьков. И все это явно было уложено в строгом порядке, потому что нужный пакетик Феола достала почти не глядя. И трубочку из какого-то светлого дерева. И крохотную костяную ложечку, которой и зачерпнула зеленоватое содержимое пакетика.

– Вот так. Держите ей голову, крепко. Чтобы не дернулась лишний раз.

Амадо послушался.

Феола ловко вставила трубочку в нос женщины. Та задергалась, заорала что-то невнятно-матерное, но куда там!

Феола резко двинула ее под ребра, вызвала непроизвольный выдох – и на вдохе в трубочку отправилась ложечка травяного порошка.

– Можете отпускать, – трубочку девушка выдернула и кинула в серебристый лоток для инструментов. – Надо промыть.

– И что теперь?