Танго верано

– Ждем, – даже удивилась Феола. – Считайте до пятисот, а я пока занята.

Из той же сумочки на свет появился мел, Феола принялась что-то рисовать прямо на полу. Амадо пригляделся – вроде бы как жирная запятая, только хвост у нее закручен спиралью. Несколько зигзагов вокруг, еще какая-то кривулина…

– Никогда такого не видел.

– Откуда бы? – Феола не отрывала от пола кусочек мела. Самого простого, белого, такого в любой лавке хоть ложкой ешь.

– Я изучал индейцев. В университете.

– Это ритуальное письмо. Его нигде нет. Вообще нигде, – разъяснила Феола. – им владеют только шаманы, и передают только от учителя к ученику.

– А то, что я изучал… – Амадо небрежно набросал на листе названия месяцев и показал Феоле.

– Это для всех. Эти знаки не имеют силы. Все, не отвлекайте меня…

Мел полетел в сумочку, а из сумки появился маленький, не больше ладони, бубен. Черная кожа, белая кость.

Феола встряхнула его. Раз, два, три – удар! Раз, два, три – удар!

Хавьер смотрел, словно вглядывался в нечто надмирное. Амадо молча ждал. Что поделать, если он не родился магом?

Ничего. Магов тут и без него хватает.

* * *

Марина, в девичестве Вальдес, а сейчас ритана Сегарра, была предупреждена отцом и уже ждала гостей. Даже кофе сварить приказала и пирожные на стол выставила.

Херардо подумал, что такая, как она, вполне могла дружить с Вирджинией Веласкес. Женщины были решительно не похожи друг на друга.

Вирджиния напоминала статую в своей величественности.

Марина была невысокой, хрупкой, легкой, словно птичка, светловолосой и подвижной. И Мерседес она обняла совершенно искренне.

– Бедная малышка!

Хотя малышка уже сейчас была на голову выше, чем Марина, и шире в плечах. Но – неважно. Сострадания у Марины на шестерых хватило бы. Может, это и привлекло в ней ту же Вирджинию? Чувства, которых была практически лишена полумединка?

Возможно.

Уж насколько там чувства искренние – неизвестно, но главное, что они есть. Человек может их испытывать. А мединцы – далеко не всегда.

– Я слышала о трагедии. Держись, детка. Главное – пережить этот кошмар, рано или поздно все наладится.

Мерседес кивнула.

– Я тоже в это верю. Но мне кажется, что корни трагедии в мамином прошлом. Тетя Марина, мама с вами ничем не делилась? Расскажите, пожалуйста?

Марина прикусила кончик длиннющей косы. Спохватилась и сплюнула волос.

– Вот дурная привычка… сколько уж лет, а не отвыкнуть. Мерче, ты уверена?

– Покончила с собой моя бабушка. По матери. Убили отца, не просто так, а постаравшись подставить мать. Откуда-то у отца в сейфе взялись старинные драгоценности, а потом пропали. Это не просто так. Я уверена, что мама не откровенничала, но может быть, хоть что-то она говорила? Нам бы хоть какую-то зацепку.

Марина прищурилась в сторону Херардо.

– Детка, ты уверена?..

Мерседес выпрямилась. Темные глаза сверкнули огнем, который хорошо был знаком всем обитателям Каса Норра. Глаза она унаследовала от деда…

– Если бы не тан Мальдонадо, меня бы уже и похитили, и убили, а может, и что похуже. У меня нет от него тайн.

– А у твоих родителей?

– У некроманта спрошу, – огрызнулась Мерседес. – Их эти тайны уже до могилы довели. Отца… мать может и не выкарабкаться!

Марина потупилась. Осознала.

– Прости. Ладно, я попробую все вспомнить. Проходите, располагайтесь, я прикажу подать кофе.

В уютной гостиной было тепло и солнечно. Отделка в золотистых тонах, цветы в больших вазах, легкие шторы…

Марина дождалась служанку с кофейником и сладостями и только потом заговорила.

– Ты сама знаешь, Мерче, твоя мать не слишком любила откровенничать…

Если бы Мальдонадо не был художником, он бы и не заметил, как насмешливо блеснули глаза у служанки при этих словах. Но мужчина был и умен, и приметлив. А потом вежливо кашлянул.

– Дамы, вы позволите вас оставить на минуту?

Дамы, конечно, позволили. И мужчина вышел вслед за служанкой.

Служанкой ли? Домоправительница, не иначе. Так что Херардо был исключительно вежлив.

– Сеньора, уделите мне пару минут?

– Конечно, тан. Что вам угодно?

Херардо поднял руку. В пальцах сверкнула золотая монета, которую он аккуратно вложил в руку дамы.

– Кусочек правды. Маленький такой…

– Насколько маленький, тан?

В пальцах мужчины сверкнула вторая монета.

– Ритана Марина и сеньора Вирджиния действительно такие замечательные подруги? Или не совсем?

Женщина показательно задумалась.

Третья монета. Четвертая. Пятая.

И все словно в воздухе растворяются. Свойство у воздуха такое. Или у золота… куда там фокусникам!

После шестой монеты дама раскололась.

– Да не были они подругами никогда. Так, общались, но больше для прикрытия.

– Прикрытия?

– Ритана Марина никогда сеньору Вирджинию не любила. Общалась, безусловно, но не любила. Не знаю уж, за что, но и отказа от дома ей нет, и радости от ее посещений нет. А вот только я с кучером поболтала пару раз…

– С кучером? Сеньора?

Херардо слушал очень внимательно. И о потраченном золоте не жалел. Потому что Вирджиния оказалась не так проста. Зная, что ее визиты ритане Марине не доставляют никакого удовольствия, она их и не затягивала. А вместо этого просила вызвать ей коляску с кучером и уезжала домой.