Там, где дует сирокко

И многое оказалось не таким, как виделось в юности, о, очень многое. Я видел бессмысленное разрушение прекрасных зданий – и кем? Пустынными дикарями, от которых до сих пор воняло верблюжьим навозом! Видел, как они разбивали о камни диски с песнями, на которых я рос. Видел бессмысленную ярость одних, как и хитрую алчность других, умело запрятанную за святые слова. Видел, как высокомерная глупость шейхов, прибравших к своим рукам власть под речи об Обновлённом Учении, рушит все попытки хоть как-то наладить жизнь на руинах старого мира. Видел взятки и убийства, лицемерие и алчность, бессмысленную жестокость и похоть.

И, Аллах свидетель, я уже не знаю, кому из людей в этом мире можно верить, зато знаю тех, кому верить точно нельзя.

И именно о них мне сообщают знающие люди по Зеркалу. Шейхи из Марсалы готовятся к чему-то плохому – на Острове, а особенно в Марсале. Прибыли «хори» – те, кого в народе прозвали просто ассасинами, кто не моргнув глазом исполняет самые мерзкие приказы.

Как это связано с тем, что говорила вчера Таонга? И можно ли верить тому, что узнал вчера, блуждая по «коридорам»?

О, Аллах, спаси нашу маленькую сонную Марсалу от крови и смуты! Поистине, живущие здесь не заслуживают Твоей кары!

Глава девятая

Что-то опять неладно в порту. Вроде бы его уже открыли – так, по крайней мере, передали и по Зеркалу, и по их внутреннему портовому «телеграфу». Но полиция по-прежнему расхаживает там и здесь, и, что хуже всего, лезут эти проповедники.

На самом деле, ему даже называть их «проповедниками» было тошно – какие из них саванаролы, из бородатых ублюдков в давно нестираных галабиях. Но, что поделать, их время. Так или иначе, в городе опять неспокойно, и похоже, слова Салаха начинают подтверждаться. Что-то серьёзное назревает на Острове.

Но значит ли это, что и впрямь надо бежать? Он не покинул Марсалу даже тогда, когда всё стало иначе, так зачем же ему бежать теперь? Кстати, и некуда.

Думая так, Стефано на автомате набрасывал список покупок.

Не так и много. Рыбачить на «Грифоне» они выходили вчетвером, но катер построен так, что и один человек сможет управлять. И разместить Салаха и двух его шлюх… кстати, о шлюхах. Что-то, видимо, произошло вчера в их отсутствие, потому что, когда они вернулись с Салахом, их встретила на пороге кипящая от злости Замиль. Она явно хотела что-то рассказать, но смутилась его присутствия. И он попрощалcя, повернулся и ушёл.

Так, ну что, вроде бы всё в порядке. Покупать, в основном, всякую мелочь, «Грифон» в хорошем состоянии, значит, он и на велике всё это увезёт.

Велосипеды Стефано открыл для себя, как ни странно, с возрастом. В юности он ими совсем не интересовался, но теперь прямо как-то чувствовал себя моложе, крутя педали и маневрируя по узким улочкам в направлении ближайшего супермаркета. Обычно такие прогулки его успокаивали даже при том, что приходилось внимательно смотреть по сторонам, поскольку с приходом «новых людей» культура езды… ну, перестала быть культурой, тут, наверное, точнее не скажешь. Арабы, всё-таки, не умеют ездить, как и все черномазые.

На перекрёстке Виа Фриселла и Виа Ваккари он резко выкрутил руль, уходя от мопеда, которым рулил чернокожий подросток.

– Bastardo, – бросил он сквозь зубы.

В таком больно было признаваться, но даже ругаться сейчас можно было не везде – многие из итальянских ругательств язвили уши махдистов, которые находили их «богохульными» и «непристойными», хотя собственную арабскую похабщину использовали в хвост и в гриву. Но тогда…

Что здесь, кстати, происходит?

Стефано вдруг осознал, что движение перед ним практически встало, машины сигналили, ещё пара подобных ему велосипедистов и один мотоциклист нервно дёргали руль в ту или в другую сторону, переругиваясь и вглядываясь вперёд.