Там, где дует сирокко

Зеркало не сказало ему ни о чём. Информации, по крайней мере, по-итальянски, он не нашёл никакой. Открыл мессенджер, набрал имя «Алессандро К.» и в два щелчка перешёл в скрытый чат. Как всегда, ощутил мимолётную гордость – может, кто-то и считает его «старым», но и в современных штуках он разбирается неплохо.

Чат не открывался. Это значило, что Салах (он же «Алессандро К.») вышел из сети и закрылся. Стефано нахмурился. Не то чтобы это было так уж странно – люди, подобные ему, часто исчезали по делам, чтобы потом появиться неожиданно с «товаром», но… Ногтем указательного пальца он коротко отстучал: «Салам! Нужны книги. Деньги есть. Жду», – и нажал «отправить». Когда появится в Зеркале – откликнется. Не в первой.

Отправив сообщение, он кликнул на окошко, нажал «очистить» и подождал, пока возникшие на экране песочные часики не исчезли. Предосторожность, может, и излишняя, но всё же не помешает.

Официант, вёрткий черноволосый юнец, выглядевший как типичный магрибец, поставил перед ним чашечку кофе, обронив дежурную фразу по-итальянски. Да ещё и с сицилийским выговором. Все-таки Марсала остаётся Марсалой и даже сейчас способна переваривать чужаков. Он не раз видел, как магрибская молодёжь болтает друг с другом на сичилиано, иногда домешивая арабские словечки. Возможно, они всё-таки переживут это время, возможно, они…

Эспрессо был сварен скверно, и проглотив его в три небольших глоточка, Стефано почувствовал неприятное жжение в желудке. Да, он ведь толком ещё и не завтракал.

Ещё раз открыв Зеркало и почти не надеясь, глянул в приёмное окошко. Тишина. Полковнику никто не пишет. Мрачно усмехнулся воспоминанию.

Что ж, по крайней мере, эти чёрные в галабиях никогда не были на «ты» с техникой – не сравнить с тем, что происходит там, в их старом мире. Если верить той информации, которую он по кусочкам выудил из дисков, купленных у Салаха, то на «Большой Земле» человека запросто отслеживали уже просто по тому, что он всего лишь включил свой наладонник. Говорят, и здесь такие умельцы есть, но…

Так куда всё-таки идти? Рыбачить он, допустим, и не собирался, пока есть деньги от продажи прошлого улова, но тогда… Он почесал затылок, ещё раз поморщился от изжоги и вдруг решился.

Раз Салах молчит, и с портом какая-то чертовщина, то есть неплохой способ попытаться узнать, что происходит.

Резко поднявшись, он бросил на стол пару монет и двинулся в обратном направлении. Таонга должна быть у себя, а уж она неизбежно в курсе всех последних новостей. Может, по старой дружбе что-то из неё и удастся вытянуть.

Проходя по набережной, Стефано окончательно понял, что в порту неладно. За рыбацкими судёнышками стоял мощный сухогруз, и даже отсюда он различал, как бегают матросы по его палубе. Судя по тому, как неловко он застыл, перегородив порт, корабль явно должен был выходить в море, но что-то его остановило. Собственно, то же, что привело в ярость Густаво и других рыбаков – порт закрыт. Даже для торговых судов, постоянно курсирующих между Марсалой и Сусом.

Ещё раз посмотрев в сторону порта, он увидел, что по акватории снуют лодки береговой охраны, одна из них как раз подошла к борту сухогруза. Да, если пытаются отследить партию кефа, то, наверное, прямо серьёзную.

Он пожал плечами. Что ж, вот сейчас и узнаем. Кстати, Таонга может знать и куда пропал Салах, он ведь её постоянный гость.

Стефано любил порт – здесь не так много изменилось в сравнении с другими местами. Тот же будоражащий запах: солёный воздух, рыба и машинное масло, те же слепящие глаза блики на воде, те же молнии чаек и обстоятельная суета у причалов. Прогулочных яхт, конечно, стало меньше – новые хозяева жизни предпочитали другие развлечения. Но это такое – ему, рыбаку, эти бездельники и в молодости не то чтобы нравились.

Повернув на Виа де ла Милле, он оставил порт за спиной и двинулся по направлению к пансиону Таонги. В этой части города не так много «новых людей», в основном прибывшие на остров под знамёнами Махди поселились подальше от моря, заняв прежние Нуччио и Адоллорату. Там выросли дома в тунисском стиле пополам с блочными картонками для рабочих, там торопливо подпёрли небо минаретами и разбили рынок, где продавался чистый халяль. Стефано не ходил туда, к счастью, и нужды не было. Там «мадина»[8] – их город, там мерзкое новое время и знамёна Государства Закона из окон. Но возле порта Марсала – это всё ещё Марсала.

По пути иногда попадались знакомые. До Войны ему казалось, что он знал если не весь город, то большую его часть. Сейчас, конечно, не так, но знакомые всё ещё встречаются. Постаревшие и с вечным выражением растерянности и робости на лицах, как то свойственно «старым людям», которых просто терпят в их собственном городе, которых…

Кремовая стена слащавого оттенка и аляповатые пальмы, намалёванные на входе – пансион «Аль Мусафир»… Арабские загогулины там, где он ещё помнил вывеску по-итальянски.