Талтос

«И вот этот колдун мог породить Талтоса, — думал Эш, изучая профиль Майкла Карри и его слегка грубоватые, но удивительно пропорциональные черты. — И в его голосе слышится страсть, которая, несомненно, распространяется на многое. Посмотреть только на то, как он изучающее оглядывает здания, мимо которых мы проезжаем. Ничего не упускает».

Роуан Мэйфейр все так же смотрела на одного Эша.

Они только что выехали за городскую черту.

— Это правильное направление, — сказал Гордон низким голосом. — Езжайте так же, пока я не скажу.

Старик смотрел в сторону, как будто проверял, туда ли они едут, но потом с силой стукнулся лбом об оконное стекло и зарыдал.

Никто не заговорил. Эш просто смотрел на своих магов. Потом он подумал о фотографии той, рыжеволосой, и, когда его взгляд скользнул к Юрию, который сидел прямо напротив него, рядом с Роуан, он увидел, что глаза Юрия закрыты. Юрий съежился, прижавшись к стенке машины, отвернувшись ото всех, и тоже плакал, не издавая при этом ни звука.

Эш наклонился вперед и утешающе коснулся ноги Юрия.

Глава 14

Было, наверное, около часа дня, когда Мона проснулась в передней спальне наверху, и ее взгляд сразу устремился к дубам за окном. Их ветви были покрыты яркими листочками, возродившимися после недавно прошедшего весеннего дождя.

— Вам звонят, — сообщила Эухения.

Мона чуть не сказала: «Боже, как я рада, что здесь кто-то есть!» Но она не собиралась признаваться кому-то, что ее снова преследовали духи этого знаменитого дома и что сны глубоко встревожили ее.

Эухения неодобрительно посмотрела на просторную белую хлопковую рубашку Моны. Что с ней было не так? Это ведь был пеньюар для отдыха. В каталоге это называлось «Рубаха поэта».

— Негоже спать в такой красивой одежде! — заявила Эухения. — Вы только посмотрите на эти прекрасные длинные рукава, они же все смялись, а это кружево, это тонкое кружево!

Если бы только Мона могла сказать ей: «Вали отсюда!»

— Эухения, она для того и существует, чтобы ее мяли!

В руке Эухения держала высокий стакан с молоком, выглядевший соблазнительно. В другой у нее была маленькая белая тарелка, на которой лежало яблоко.

— Кто там звонит? — спросила Мона. — Злая Королева?

Конечно, Эухения понятия не имела, о чем говорит Мона, но это не имело никакого значения. Эухения снова показала на телефон. Мона уже хотела снять трубку, когда ее ум, вернувшись к недавнему сну, обнаружил, что сон забылся. Словно сорванная с лица вуаль, он не оставил ничего, кроме слабого воспоминания о фактуре и цвете. И весьма странной уверенности в том, что Мона должна назвать свою дочь Морриган, хотя она никогда не слышала прежде такого имени.

— А что, если будет мальчик? — спросила она вслух.

И сняла трубку.

Это был Райен. Похороны закончились, и все Мэйфейры толпой направлялись в дом Беа. Лили собиралась остаться там на несколько дней, а вместе с ней Шелби и тетя Вивиан. Сесилия была за городом, присматривала за Старухой Эвелин.

— Можешь ты на время предложить старомодное гостеприимство Первой улицы Мэри-Джейн Мэйфейр? — спросил Райен. — Я до завтрашнего дня не смогу отвезти ее в Фонтевро. И, кроме того, мне кажется, было бы хорошо, если бы ты ее узнала получше. Естественно, она уже почти влюбилась в Первую улицу и Честнат и хочет задать тебе тысячу вопросов.

— Вези ее сюда, — ответила Мона.

Молоко было чудесным на вкус! Это было, наверное, самое холодное молоко, какое только она пробовала в жизни, и холод убил тот его естественный привкус, который Моне всегда не нравился.

— Я буду очень рада ее компании, — продолжила она. — А здесь полно призраков, ты был прав.

И тут же ей захотелось, чтобы она такого не говорила, не признавалась в том, что ее, Мону Мэйфейр, преследуют призраки в этом огромном доме.

Но Райен, слишком погруженный в заботы об организации всего, просто продолжил объяснять, что за бабушкой Мэйфейр там, в Фонтевро, присматривает тот мальчик из Наполеонвилля, а это хорошая возможность убедить Мэри-Джейн оставить наконец руины и перебраться в город.

— Эта девочка нуждается в семье. Но прямо сейчас ей совсем не нужно видеть горе и переживания. Ее первый визит в силу очевидных причин был каким-то несчастьем. Она получила настоящую психологическую травму. Ты знаешь, она ведь все видела. Я хотел увести ее оттуда…

— Да, конечно, но после такого она почувствует себя ближе ко всем, — пожав плечами, сказала Мона. Она откусила большой кусок от сочного, хрустящего яблока. Боже, как же она проголодалась! — Райен, ты когда-нибудь слышал имя Морриган?

— Вряд ли.

— Никогда не было какой-нибудь Морриган Мэйфейр?

— Нет, насколько я помню. Это старое английское имя, да?

— Хм… Как ты думаешь, оно симпатичное?

— Но если у тебя будет мальчик, Мона?

— Не будет, я знаю, — ответила она.

И спохватилась. Да откуда ей было знать? Это ведь был просто сон. И еще, должно быть, фантазия, желание иметь именно девочку и вырастить ее свободной и сильной, такой, какими девочки редко вырастают.

Райен пообещал приехать через десять минут.