Талисман

– Я же не говорю, что я глухая! Слышала вас, когда вы были на улице, потом поднимались по лестнице. Весьма резво, и даже без одышки. Ровное дыхание молодости… – Голос у нее был резкий, слегка хриплый, но уверенный и громкий. – Так что вас привело ко мне? Любовные проблемы? Или финансовые трудности?

Мы с Арсением переглянулись. Он что-то хотел мне сказать, но передумал.

И вдруг у меня пронеслась интересная мысль – Шувалкины говорили про какую-то старушку, которая живет около дома Устиньи – Гартнера! И зовут ее… Я напрягся, пытаясь вспомнить имя…

– Э-э… Простите, вас не Матильдой зовут? – обратился я к ней.

Та совсем не удивилась, чего не скажешь об Арсении! Кажется, ему я и забыл донести эту информацию – посчитал неважной! Он испепелил меня взглядом, но решил, что расспросы оставит на потом.

– Разумеется, – каркнула она, – если вы ко мне пришли! Как меня еще могут звать?

– А про Гартнеров вы что-нибудь слышали? – мрачно поинтересовался у нее Арсений.

Матильда молча уставилась на него. Тот тоже решил больше ничего не говорить. В комнате повисла тишина.

– Вам, значит, тоже… – произнесла она уже негромко, – тоже не дают покоя Гартнеры?

– А кому еще? – спросил я.

– Мне, например! – вздохнула она. – Значит, вас не любовные привороты интересуют? Жаль…

Старушка немного запрокинула голову назад (насколько позволял согнутый позвоночник), прикрыла глаза, но продолжала словно изучать нас с Арсением. Так, во всяком случае, мне показалось.

– От вас тоже веет смертью, – вновь заговорила она, – но не так, как от этого… который был до вас!

– А когда он приходил? – вдруг заинтересовался Арсений.

– Перед вами. Точно не знаю, у меня давно потеряно чувство времени. Приходил, и все… Я решила, что он, как и вы, по делу, ан нет! Тоже про Гартнеров спрашивал… А я чувствую – от него смертью разит! Я так и спросила: ты за мной пришел? Слава богу, говорю, потому что, видно, там (указала она наверх) про меня забыли!

– А вы ему что-нибудь рассказали? – осторожно спросил Арсений.

– Нет. Я подумала, что, если он посланец Адрамелеха, он и сам все знает. А если нет, то и знать ему ничего не надо…

У меня побежали мурашки по спине: я вдруг ясно ощутил свой ночной кошмар наяву!

– Он усмехнулся и сказал, что еще придет за мной, но не сейчас. Чуть позже! И добавил, что вещи у меня в комнате красивые. Просил, как помру, вещи с собой не забирать. И что он напомнит обо мне там, на том свете…

– А что значит «веет смертью»? – произнес Арсений. Он стоял напротив старушки, скрестив руки, и смотрел мимо нее в приоткрытое окно. Хотя вряд ли что-то видел, потому что за окном была сплошная темнота.

– Это как запах, – снова закаркала Матильда. – Я его чувствую. Если от кого-то этим пахнет, то или помрет скоро, или сам убил кого-то. Я, кстати, тогда и Гартнерам говорила, а они мне не верили. Ни старший, ни младший…

– То есть как говорила? – удивился Арсений.

– Как? Ртом! Я же не немая! Да и видеть стала плохо совсем недавно. Года три назад. Или четыре…

– Погодите, – остановил он ее. – Гартнеры жили в двадцатые годы, это почти сто лет назад! А вам-то сейчас сколько?

– Мне-то? – переспросила долгожительница. – А сейчас какой год?

– Две тыщи шестнадцатый! – скорчил ей рожу Арсений.

– Значит, э-э… – замялась она, подсчитывая, – сто тринадцать лет! О! А я думала, меньше… А ты точно уверен, что сейчас две тысячи шестнадцатый?

Арсений ничего не ответил, а посмотрел на меня – мол, может быть такое?

Я присмотрелся к вещунье: выглядела она, конечно, лет на сто, но речь быстрая, соображает неплохо, считает мгновенно… Ну, может быть, ей и сто лет! Но сто тринадцать?! Нет, такого не бывает. Я отрицательно покачал головой.

– Простите, но мы с доктором вам не верим, – твердо проговорил Арсений.

– С доктором? Это ты – доктор? – обратила она на меня свой «третий глаз». И секунд через тридцать произнесла: – Жену свою любишь. Детей своих обожаешь. Их двое у тебя. Мальчики… Только какой ты доктор, если покойников вокруг тебя, как могил на кладбище… А ты, – повернулась она к Арсению, – ты не посланник Адрамелеха? Страшный! Как тот, который приходил ко мне! Правда, смертью от тебя меньше несет… А любишь себя одного!

Я достал флягу Арсения и допил остатки коньяка. Что-то мне нехорошо стало. Я даже подумал о реинкарнации – Ванга превратилась в Матильду. А Арсений, напротив, уселся на диван, закинул ногу за ногу и стал спрашивать:

– То есть, с учетом вашего расстройства зрения, видите вы плохо. Так? Значит, делать выводы на основании внешнего вида не можете. Но прекрасно чувствуете людей. Так называемый сенситив! Правильно? Сильные эмоции человека вы можете уловить…

– У тебя нет эмоций, – прервала его экстрасенсша. – Вернее есть, но я их плохо различаю…

– Речь не обо мне, – не дал ей договорить Арсений. – Вы нам про Гартнеров можете рассказать? Например, сам ли повесился Гартнер-младший? Или его убили? За что? Чем занимался его отец? Куда делась жена Гартнера-младшего? Были ли у них дети…

Он замолчал, потому что было видно, что старуха его не слушает. Она предавалась воспоминаниям.