Таксидермист

Где-то неподалеку взлетали высокие фонтаны снега, пули стучали по стволам, разрывая кору и ломая ветви. Звуки выстрелов противника напоминали деревянное пустое тарахтение, будто кто-то вел палкой по дощатому забору.

Увидев, как Иван машет рукой, Корпалов схватил карабин и, пригибаясь к земле, помчался вдоль леса. Обернувшись, он увидел, что Иван несется в свою сторону будто пантера, размахивая ружьем, которое держал обеими руками.

Корпалов тяжело рухнул на снег, ушибив локоть. Вот зачем в армии эти нескончаемые «ложись!». Он осторожно подполз к краю леса. Слышался треск вражеских карабинов, пули били в стволы кедров, с визгом рикошетируя среди деревьев.

Осторожно раздвинув ветви стланика, он взглянул в прицел. Картинка прыгала, пришлось опереть ложу карабина о корень. Все пришельцы с той стороны лежали в снегу, но двое уже успели пробежать в сторону леса и упасть метрах в тридцати дальше, пользуясь прикрытием остальных двоих, которые лежа били короткими очередями по лесу. В том месте, где он до этого лежал, все уже наверняка было изрешечено пулями. Он повел прицелом, пытаясь увидеть, что с оставшимися двоими. Первый лежал на земле, и видно было, что он шевелится, и притом достаточно живо. Шапка свалилась с его головы, искаженное от боли и ярости строгое лицо учителя под копной светлых волос выглядело кошмарно. Командир прижимал к бедру горсть пропитавшегося кровью снега и орал на остальных. Последний из лежащих, сперва шедший третьим с конца, распростерся навзничь, раскинув руки и глядя в небо половиной лица. Вместо второй виднелась некая бесформенная масса и быстро увеличивающееся грязно-рыжее пятно. Пуля-жакан почти лишила его головы.

Вместо ужаса Корпалов ощутил укол зависти при мысли, что Иван убил врага, а сам он только ранил, более того, потратил один выстрел впустую.

На все эти наблюдения у него ушло не более секунды. Двое выдвинувшихся вперед солдат открыли огонь, а остальные двое вскочили и побежали. Командир затянул зубами узел давящей повязки и сунул под мышку конец одной из лыж. Быстро оглядевшись, он опер приклад автомата о землю и перезарядил его ногой, после чего схватился одной рукой за рукоятку. Снова засвистели пули и загремело ружье Ивана.

Солдаты добежали до двоих, выдвинувшись вперед, обходя их с обеих сторон. Один из лежащих повернулся на бок, отстегнул от своего оружия изогнутый, словно банан, странного вида магазин и умелым движением вставил новый.

Задержав дыхание, Корпалов дважды выстрелил в одно и то же место. Бегущий солдат скрючился в полупрыжке, словно волк, и рухнул в снег. В то же мгновение Корпалов почувствовал, будто кто-то огрел его палкой, короткий ствол стланика разлетелся в щепки, вокруг взорвался снег. Отступая в глубь леса, он увидел командира, тот, опираясь на лыжу будто на костыль, палил в него из автомата, который держал в одной руке.

Не чувствуя особого страха – лишь нечто вроде горечи поражения, Корпалов схватился за затылок в окрестностях шеи, но нашарил лишь порванную куртку и горсть утеплителя. Пенку под ним разорвало, но толстая подкладка осталась цела. Пуля лишь скользнула по плечу, пробив материю.

Вновь немного пробежав под прикрытием бурелома и нервно смеясь, он выполз в другом месте, не в силах дождаться, когда можно будет начать стрелять. Адреналин пылал в жилах, и Корпалов впервые в жизни ощутил упоение боем.

Солдаты перестроились, развернувшись в его сторону, и совершили все тот же маневр. Двое стреляют, двое меняют позицию – и так по кругу.

И тогда Корпалов понял, что до него все равно доберутся. С каждым обменом выстрелами солдаты оказывались все ближе. Их атаковали на открытом пространстве, но за все время отряд потерял лишь двоих. Если бы их противниками были профессиональные военные, все давно бы уже закончилось. Тем временем безжалостная экзекуция превращалась во все более отчаянную оборону. Только теперь Корпалову стало по-настоящему страшно. Отгоняя навязчивую мысль добежать до скутера и сматываться куда глаза глядят, он прижался щекой к дрожащему прикладу.

Послышались крики и смех. Корпалов понял, что его зовут. Солдаты ждали, когда он начнет стрелять, выдав себя.

– Ну, давай, сука! – отдалось эхом.

Иван внезапно выстрелил – раз, другой, третий. Вверх ударили облака снега, один из лежащих солдат дернулся всем телом и вскрикнул. На белой спине комбинезона появились красные полосы – только три. Иван был слишком далеко.

Они слегка сменили позицию.

Почти не целясь, Корпалов попал вскочившему солдату в самую середину спины. Тот подпрыгнул, совершив странный пируэт, и грохнулся в снег. Корпалов навел ствол на командира, которого больше всего опасался, и тщательно прицелился. Мимо. Лишь снежное облако взорвалось где-то за спиной врага. Пули били в стволы вокруг, кусок льда угодил в лицо.

Корпалов перезарядил оружие, яростно ругаясь, и снова прицелился. Ничего. Сухой треск пружины. Второй спусковой крючок. Ничего.

Господи, пистолет!

Пистолета не было.