Тайный заговор Каина

— Пытаешься ускользнуть, да? Неужели ты струсил, Ричи? Так не годится. — Крошка оскалил свои белоснежные зубы. — А как же мужество, решительность, разумный риск? Вспомни, ведь ты принадлежишь к арийской расе! Нет, ты должен остаться! Мы лишь пожелаем ей веселого Рождества.

На нижнем этаже зажгли свет. Прежде чем я успел что-либо сообразить, Крошка с сержантом бросились обратно к джипу и быстро захлопнули дверцы. Крошка запустил двигатель.

— Пока, Ричи, держись! — крикнул он.

Джип умчался, и мое сердце бешено заколотилось, когда я услышал голос Лилиан с внутренней стороны застекленной двери:

— Да? Кто там?

— Рихард Марк, — в замешательстве ответил я. — Вероятно, вы меня не помните. Я переводчик с пункта военной полиции на Базелер-штрассе. В апреле…

Маленькое дверное окошко открылось. Я увидел ее, освещенную огнями рождественской елки. Платье в цветах, растрепанные черные волосы, блестящие огромные глаза, которые я никогда не смогу забыть.

— Что-то случилось? Какие-то новости о моем муже? — Голос Лилиан прозвучал холодно и неприязненно.

— Нет. К сожалению, ничего. Но вам не следует отчаиваться. Иногда подобное длится долго…

— Зачем же вы разбудили меня посреди ночи?

— Сожалею, что разбудил вас. Мои друзья подшутили надо мной.

— Ваши друзья? Но где же они?

— Они уехали. Это всего лишь шутка. Понимаете?

— Кажется, понимаю. — Ее голос стал скучающим.

— Нет, нет! Мы хотели на Рождество, то есть Крошка хотел…

— Кто?

— Большой негр, я уверен, вы помните его! Он хотел как лучше. Он… Мы… Мы привезли небольшой подарок… Может, это хоть немного улучшит ваше настроение… и настроение вашего жениха… — Последние слова застряли у меня в горле. — Не могли бы вы на минутку открыть дверь, чтобы я передал вам эту коробку?

— У меня больше нет жениха.

— Но вы ведь говорили мне…

— Да, говорила. Но это было в апреле. — Она иронически улыбнулась. — Тогда у меня действительно был жених. Мы жили как семейная пара. И работали на одной фирме.

— Да, я помню.

Она хрипло продолжала:

— У герр Мейстера есть дочь, на два года моложе меня. Мой… мой жених сказал мне в мае, что намерен жениться на ней. Они поженились спустя восемь недель. И теперь он — деловой партнер ее отца. Спокойной ночи, герр Марк.

— Минуточку! — Я придержал маленькое окошко, которое она пыталась закрыть. — Коробка…

— Заберите ее себе.

— Но я не смогу ее унести! Она слишком тяжелая!

— Пожалуйста, уходите, — сказала Лилиан, прищурив глаза.

— Но фрау Ломбард, я действительно…

— Уходите, — повторила она. — Это была интересная шутка. При определенных обстоятельствах я бы посмеялась над ней. Но не сейчас. — Она закрыла окошко. Свет погас.

Я, замерзая, стоял в снегу. Пиная коробку, я сыпал проклятиями. Наконец я нажал кнопку другого звонка, подняв одного из американцев. Я объяснил ему, что привез кое-что для фрау Ломбард, но она, вероятно, уже спит, так что не мог бы он помочь мне?

— Конечно, дружище, конечно. Минутку.

Сосед Лилиан помог мне перенести тяжелую коробку к ее двери. От него пахло виски. Я поблагодарил его.

— Не стоит благодарности. А эта Ломбард ничего, а?

— Угу, — произнес я.

— Ну, пока. И веселого Рождества. — Он запер дверь; свет в доме погас вновь. Стоя возле празднично украшенного рождественского дерева, я вдруг ощутил облегчение. Я задрал голову вверх, навстречу белым снежным хлопьям. Они падали мне на лицо, мелкие, нежные, и я представил себе, что это ласковые поцелуи Лилиан.

Медленно я направился обратно на пункт военной полиции, вновь и вновь подставляя свое лицо снежным хлопьям.

Добрую четверть часа профессор Мон посвятил анализу теории добродетельного умерщвления и практике ее применения Делакорте.

Когда профессор Мон замолчал, Парадин спросил, не мог бы он сообщить еще что-нибудь. Тот ответил утвердительно. Это был список ужасов, наименьшим из которых являлась стерилизация. Среди других методов умерщвления были химические, влияющие на нервную систему, и голодная смерть, не говоря уже об обычных инъекциях. Директором саксонской психиатрической больницы проводился опрос родителей психически больных детей. Согласны ли они с милосердной программой, которая «освободит их ребенка от жизни»? К удивлению директора, более половины родителей дали утвердительный ответ.

В нашу беседу вмешался уличный шум, я потерял нить разговора, и мои мысли опять вернулись к Лилиан.

Мелкие хлопья падали на разрушенную церковь, стоявшую без кровли. Зажженные свечи были сразу задуты ветром. И теперь лишь две из них освещали опустошенный алтарь, грубо вырезанное распятие и изможденную фигуру священника. В эту полуночную мессу церковь была заполнена до отказа. Лилиан в своем поношенном меховом пальто и я в темно-синей шинели армии США стояли рядом, держась за руки.