Тайный заговор Каина

Я добежал до дома, жильцы которого позволили мне воспользоваться телефоном. Позвонив Крошке, я назвал ему адрес, а сам вышел на улицу, дожидаясь его. Крошка хорошо знал Франкфурт, и через пятнадцать минут он подъехал. Мы подобрали Лилиан и молодую пару, и Крошка, осторожно объезжая выбоины, направился в больницу, где роженицу незамедлительно приняли.

— Желаю вам всех благ!.. — благодарил нас мужчина.

— И вам желаю того же, — сердечно ответила Лилиан. — Вам, вашей жене и ребенку. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал Крошка, засовывая в карман мужчине пачку сигарет.

Лилиан и я сели на заднее сиденье джипа. Когда мы приехали на Штреземанн-штрассе, она уже крепко спала, положив мне голову на плечо. Я осторожно достал ключи у нее из кармана и вместе с Крошкой отнес Лилиан в ее комнату. Она что-то пробормотала во сне, но я ничего не смог разобрать. Мы сняли с Лилиан меховое пальто, туфли и, уложив в постель, укрыли ее одеялом. После чего покинули комнату на цыпочках.

На следующий день Лилиан сказала:

— Я хочу, чтобы сегодня вечером ты остался со мной.

Люди проходили мимо, наталкиваясь на нас.

— Я люблю тебя, Ричи, — сказала Лилиан. — Идем, идем быстрее…

В эту ночь я остался у Лилиан. Мы вновь и вновь с неистовством заключали друг друга в объятия. У нас не было спиртного, однако мы оба были пьяны от счастья. Наши руки, наши губы сливались, наши тела, как будто созданные друг для друга, трепетали. Каждый раз, когда Лилиан достигала высшей точки, ее лицо искажала гримаса мучительного наслаждения, поразившая меня в первый раз. Лежа рядом, мы курили, тихо переговариваясь, пока наша страсть, казавшаяся неугасимой, не загоралась вновь. Мы бурно утоляли свою страсть, и вскоре она вспыхивала с новой силой. Наконец, обессиленные, мы заснули, тесно сплетенные друг с другом.

В кабинете Парадина царил полумрак. Мински и профессор Мон были бледны.

— Ты был прав, Ричи, — произнес Мински, — а мудрец-раввин ошибался. Нельзя закрывать глаза, уши и притворяться, что не знаешь о том, что творится рядом с тобой. Мы просто обязаны помочь прокурору Парадину.

— Благодарю вас, господин Мински, — сказал Парадин.

Борис нетерпеливо махнул рукой.

— Моя жена… — сказал он. — Как подумаю о том, что она могла оказаться в руках Делакорте… Вы можете рассчитывать на меня, господин Парадин. Я стыжусь своего поведения и прошу прощения. Я лишь трусливый еврей.

— Не говорите так, — резко ответил Парадин. — Вы отнюдь не трус! У вас столько же мужества, как и у любого другого. И не волнуйтесь так, господин Мински. С этого момента вы, ваши сотрудники и ваш клуб будут под нашей защитой.

— Вай-вай!

Парадин сдержанно улыбнулся и поспешил успокоить моего компаньона.

— Это не то, о чем вы думаете. Мы не собираемся вмешиваться в ваш бизнес. Мы лишь намерены проследить за каждым, кто может причинить вам вред.

Парадин обратился ко мне:

— По-моему, ты хотел вернуться самолетом в Трювель?

— Да, — ответил я. — И как можно быстрее.

— Ты можешь вылететь в любое время, Ричи. Но понимаешь, какому риску ты подвергаешься?

— Да, понимаю.

— Мы можем наблюдать за тобой в Трювеле. Там Эйлерс и Лансинг.

— Я должен вернуться к Лилиан, — ответил я.

— Да, — поддержал меня Мински, — ты должен поехать к Лилиан, Ричи. Теперь я понял это. Оставайся с ней, пока она не выздоровеет. Но ты подвергаешь себя значительному риску, помни об этом.

Мне показалось, я вновь слышу голос Лилиан: «Делакорте многое известно. Его многие боятся — политики, полиция, врачи… Он может убить меня в этом городе безнаказанно…»

— Думаю, мы кое-что знаем наверняка, — сказал Парадин. — Эти трое, ближайшие помощники Делакорте, были убиты своими. Уверен, их убили люди из «Паука».

— Что такое «Паук»? — спросил Мински.

— Наиболее многочисленный и мощный тайный нацистский синдикат. Его преступная сеть включает в себя финансирующие организации, обширную агентуру, тайники, самолеты, корабли, клиники и многое другое. «Паук» оплел своей железной паутиной весь земной шар!

— Вы полагаете, это «Паук» подослал отравленный «арманьяк»?.. — спросил Мински.

— Мне думается, покушение на жизнь Делакорте было организовано людьми, которые не могли более выносить его шантаж… И лишь после неудачной попытки и последовавших за ней событий в дело вмешался «Паук». Нельзя утверждать наверняка, что доктор Хесс погиб от их рук.

Борис весь преобразился. От растерянного, испуганного, отчаявшегося еврея не осталось и следа. Он выпрямился, став значительно выше ростом, всегда бледное лицо его пылало. Глаза горели ненавистью и решимостью. Я с изумлением наблюдал удивительное преображение моего верного друга и компаньона.

— Я сделаю все, чтобы докопаться до истины в этом грязном деле! — решительно произнес Борис.

— Вы правы, господин Мински, это грязное дело. И мы не знаем пока всех, кто замешан в этом деле…

«Похоже, здесь замешана и Лилиан!» — мрачно подумал я.

Вскоре после памятной полуночной мессы я переехал из своей комнаты в особняке на аллее Рихарда Штрауса к Лилиан.