Тайный фронт

– Да, – кивнул Зауэр. – Ладно, уходим. Здесь нам больше делать нечего. Завтра я посвящу вас в подробности дела. Вы возглавите одну из групп, которая будет участвовать в проведении акции. Вы умеете планировать, вы внимательны к мелочам, а сейчас это важно. Второго шанса выполнить акцию нам никто не даст, и все должно получиться с первого раза.

Шелестов прошел по трем точкам, где могли появиться метки от Сосновского. Когана пришлось пока спрятать. Незачем ему появляться в городе после «случайного» освобождения вместе с румынским коммерсантом. А вот от Михаила давно не было вестей, и Шелестов начинал волноваться. «Почтовые ящики» были пусты, следы мела или губной помады в условных местах тоже не появились. Последнее сообщение было обнадеживающим. Сосновский написал, что проверку прошел, что ему доверяют, но пока не полностью. Скорее всего, его вербует СД с привлечением и румын, и русских из предателей и белоэмигрантов, которые сотрудничают с гитлеровцами.

Максим шел по аллее возле пруда, когда его обогнала одетая в длинное платье женщина со стройной фигурой и пышным узлом волос на затылке. Женщина повернула голову, бросив взгляд в сторону пруда, и в памяти сразу всплыл образ женщины, которая зачем-то заходила в развалины, но, увидев Буторина, сразу ушла. Такие встречи, как сейчас, случайными не бывают. Как ни старался Шелестов поменьше появляться в городе в форме, как ни пытался он изменять внешность, выходя за пределы комендатуры в гражданской одежде, его запросто могла зафиксировать любая разведка. Собственно, он и был официальным представителем разведки в Бухаресте. Тайные миссии выполняли другие члены группы.

И сейчас, снова увидев ту же женщину, а это была именно она, вне всяких сомнений, Шелестов почему-то опять ощутил какое-то внутреннее волнение. Ну что же, если мне ее усиленно подсовывают, значит, кто-то хочет контакта. Будем вести себя осторожно, но открыто. И Шелестов, не останавливаясь, продолжил идти по аллее. Сейчас она закончится, и он свернет к вокзалу. Там суета, много людей, и можно попробовать исчезнуть. Если за ним следят, а появление «старой знакомой» говорит именно об этом, то очень интересно будет понаблюдать за тем, кто же именно следит. Каково его мастерство, сколько их, какими методами пользуются.

К вокзалу вела широкая центральная улица от самого центра города. Но можно было сделать небольшой крюк и пройти тихой улочкой. Шелестов свернул туда. Ни впереди, ни сзади людей не было. Потом проехал на велосипеде какой-то пожилой господин с длинными усами, потом на улицу выкатился мяч, за которым выбежали двое мальчишек. Забрав мяч, они снова исчезли во дворе. Шелестов прошел мимо. Во дворе раздавались детские крики и шум игры. Потом сзади послышался звук автомобильного мотора. Шелестов сбавил шаг и посмотрел на отражение в стекле открытой настежь двери магазина. Черный «Хорьх» ехал неторопливо по его стороне улицы. Максим приготовился выхватить пистолет из-под пиджака, если это нападение, но машина проехала чуть дальше и остановилась. И когда Шелестов поравнялся с ней, то пассажирская дверь открылась и с водительского сиденья на него глянула женщина со жгучими карими глазами. Теперь он узнал ее. Это ее фигура, которая почти не изменилась, ее пышные волосы, которые она с молодости носила так, свернув большим узлом на затылке. И ее глаза. Катя.

Катя Зимина. Не многовато ли старых знакомых для одного времени, одного места и для одной операции? Да, опыт разведчика говорил об этом, но в душе Максим был рад встрече, потому что… То, что было тогда, в их молодости, осталось в памяти, как самая большая радость, ощущение счастья и как большая глупость. Глупость, что они расстались, глупость, что он тогда ее отпустил… Им было по девятнадцать лет. Шелестова взял к себе в иностранный отдел Яков Христофорович Давтян, оценив талант молодого человека держаться, его актерские способности, успехи с языками. Но самое главное, он оценил живой ум Максима, талант мыслить нестандартно, видеть и выделять главное в разговоре, в ситуации. Катя уже работала в отделе по борьбе с контрреволюцией и имела благодарность от самого Дзержинского.

Как это тогда произошло с ними… В сумерках московского вечера, когда улицы города укутывались в мягкий незримый туман, они встретились в квартире Максима. Это и квартирой назвать было сложно – так, чердачное помещение с мансардным окном. Они остались вдвоем, а весь мир был там, за стенами дома, за окном. Их взоры пересеклись мгновенно, и они знали, что эта встреча опалит их сердца на всю жизнь. Максим, высокий и мужественный, не мог отвести глаз от Кати, чьи волосы каскадом ниспадали на плечи. У Зиминой были восхитительные волосы. В каждой черте ее лица он видел решимость, столь важную в их нелегком деле, но в этот момент его пленила ее женственность.

– Катенька, – произнес он с дрожью в голосе, подойдя ближе и взяв девушку за руку, – я не могу больше держать это в себе. Я люблю тебя с первого момента нашей встречи. Ты знаешь это.