Тайны лабиринтов времени

– Ты плохо знаешь татарских ханов, Степан. Хотя я и сам теперь не знаю, что мне делать дальше.

– От хана к князю!

– Впусти.

– Степан, собирайся.

– Хан просит тебя к себе. Одного зовет, князь, без толмача.

– Не ходи один, зело опасно. Татары по дороге зарезать могут, после уж поздно будет доказывать, что и как.

– Пусть посол не боится, его голова будет цела.

– Я тоже так думаю, Степан, если бы хан захотел, то нам бы уже давно головы отрубили.

– Не гневайся, князь, но я все же вооруженных холопов вслед за тобой пошлю, в пригляд.

– Не делай глупостей, я запрещаю. Людей погубишь почем зря.

Татарин снял сапоги, прежде чем зайти во дворец, приподнял голову и многозначительно посмотрел на князя.

– Я знаю закон.

Хан был в прекрасном расположении – это было видно по слащавому выражению его лица.

– Я принял решение, но прежде я хочу знать, что нужно от меня русскому царю.

– Ордынский хан – и наш враг, и ваш. Война с ним нас не страшит, но хан Орды может соединиться с королем польским и литовским, а он сегодня – друг мудрого крымского хана.

– Передай своему царю, что мои воины нападут на сарайчик хана Золотой Орды, когда те двинутся походом на Москву. Орда вернется, и Москва не пострадает.

– Велик ум хана, и он понял моего государя.

– Если польский король пойдет на Москву, то он – недруг мне больше.

– Великий хан, торговля между нами совсем захирела, дай аскеров для сопровождения каравана.

– Завтра получишь шертную грамоту и аскеров. Что еще?

– Государь московский предлагает скрепить дружбу между нашими государствами браком между дочерью твоей и его сыном.

– Поблагодари своего государя за предложение, но дочь свою я пока не готов отдать в жены его сыну.

У пещеры – тишина, пропал атаман, неделю нет от Явора никаких вестей. Ватага угрюма и зла, охота не идет в руку, казаки перессорились из-за пустяков, по злобе и по безделью.

Однажды ватажники вышли на большую дорогу, просто ушли на разбой. Много добра принесли и вина греческого. Пили, пели, танцевали, а женщины попрятались по норам, потому как началась драка кровавая.

В пещере тихо и темно, злой праздник и похмелье – тяжелое и опасное, как для разбойников, так и для всей ватаги, братства того уж и не стало.

Явор вернулся как раз под утро после учиненного разбоя. На поляне вещи разбросаны, пьяные казаки валяются, многие в крови. Явор умылся в ручье – и горько ему стало, обидно, и такая злость одолела, что хоть криком кричи.

– Круг! – закричал Явор во все горло.

Ватажники хранили молчание.

– Собрали мы тут силу немалую, по всему краю о нас слух добрый идет среди православных, среди угнетенных побратимов ваших. А вы? Караван, что разграбили, чей был? Кто его вел, я вас спрашиваю? Грыцько, отвечай.

– Турецкий караван, его аскеры охраняли.

– Значит, в Кафку на галеры людей гнали, а вы добро, значит, прикарманили – и деру? А что с рабами будет, которых вы бросили, вы подумали? Сами от рабства спаслись – и айда грабить, да убивать. Аскеров хоть перебили?

– Да, атаман.

– Всех?

– Всех, атаман.

– Может быть, вы тем самым хоть кому-то жизнь спасли. Хан крымский о нас знает, царь московский о нас знает, ему посол русский отписал о ватаге нашей. Уж больно мы не по душе хану, и он хочет к нам заслать своего человека – шпиона. Есть, стало быть, в рабском крае не только плаха и плеть, но и вольное казачество. Мы для братьев – родной дом здесь, бегут в этот дом от горя и неволи, от страха и беспросветной униженной жизни рабской, от смерти люди бегут к нам, чтоб жить по-человечески, а не как скоты бессловесные. Не будем омрачать их надежды, а караваны щупать нужно, но разбазаривать добро я вам не позволю, насиловать и издеваться над слабыми не позволю. Этим добром мы могли накормить людей, выкупить из неволи человека. Не гоже, браты. Соберите все добро и сложите здесь на поляне.

Грыцько, Матвей, Иванко и Никола, берите все это – и айда в аул. У татарина выкупите рабов православных. Покупайте так, чтобы не продешевить.

Хонька, хлопцев на кони, и тихо, чтоб турок не почув и айда за ватагой, на случай, если турки погоню учинят или захотят перерезать казаков. Из виду Грыцька и хлопцев его не теряй. Аул не жечь, женщин не убивать, добро обратно привезете, если бой будет. Самое главное, без православных не возвращайтесь.

Многих тогда спасли хлопцы. Изможденных русских людей, искалеченных селян Украины, греков. У всех, кого привели казаки, спрашивали, согласны ли они принять законы ватаги? И отвечали люди, что побои и гнет, голод и страх смерти, а больше мечта вернуться домой и огромная благодарность за избавление от ненавистной рабской жизни, которую и жизнью то назвать нельзя – причины, по которым с радостью примут законы ватаги.