Тайны лабиринтов времени

– Достопочтенный господин, мы все очень беспокоились за вас. И мы рады видеть вас живым и невредимым, хотя, как я полагаю, вам этой ночью довелось увидеть то, что разумный человек не в силах был бы перенесть. Поверьте, ежели бы это было возможно, мы были бы рады остаться с вами. Но обычай наших предков далеких, как я уже говорил вам прошлым вечером, обязывает нас покидать наши дома после того, как к кому-либо из хуторян приходит смерть. Если бы этот обычай был нарушен, некое огромное несчастье должно было бы обрушиться на всех нас. Возвращаясь утром, мы находим, что покойник и поминальная пища исчезают за время нашего отсутствия. Так было всегда. Но теперь вы, пожалуй, знаете, отчего так происходит, и не откажетесь поведать нам об этом.

Я, который все еще был в глубоком потрясении от виденного этой ночью, рассказал селянам, как бесшумно появился упырь неясных очертаний и огромных размеров, как он пожрал труп и поминальную пищу. И никто не показался мне удивленным услышанным рассказом. Сам же хозяин дома заметил:

– То, что вы нам сообщили, добродию, в точности согласуется с тем, о чем рассказывали нам деды наши. И так ведется с древних времен.

Тогда я спросил с недоумением:

– Но разве святой отшельник, живущий вон на том холме, не совершает похоронных обрядов над вашими умершими?

– Какой отшельник? – спросил удивленно староста.

– Тот древний старец, который вчера вечером и направил меня в вашу сторону. Я попросился на ночлег в его святую обитель, но он прогнал меня, сказав, чтобы я шел сюда.

Селяне посмотрели друг на друга с нескрываемым недоумением. После долгого молчания староста сказал:

– Достопочтенный господин, мы всего лишь темные, бедные селяне и просим нас извинить, но на том холме нет – ни скита, ни отшельника. Более того, вот уже на протяжении многих поколений в окрестностях нет никого, кто мог бы совершать священные обряды.

На это я пожал плечами, и возражать не стал. Я понял, что моя вчерашняя встреча с отшельником – проделка злого демона, который воспользовался моментом, когда мой добрый ангел-хранитель, по какой-то причине, ненадолго потерял меня из виду. Но после того как я распрощался с гостеприимными жителями хутора, расспросив их подробно о своем дальнейшем пути, я все-таки решил еще раз взглянуть на тот самый холм. Как это ни странно, я обнаружил скит отшельника на том же самом месте, что и вчера. Однако на этот раз престарелый обитатель сам пригласил меня в свое жилище. Когда я вошел, согнувшись в три погибели, отшельник униженно склонился передо мной, восклицая:

– Прости меня, Христа ради, божий человек!

– Вам не следует стыдиться того, что отказали мне в ночлеге, старче. Вы ведь направили меня на хутор, где мне оказали радушный прием, и я благодарен вам за это.

– Мне не за то стыдно, – сказал отшельник, – я все равно не вправе давать приют смертным. Стыд сжигает меня из-за того, что вы видели меня в моем подлинном обличье. Ведь тем Упырем, который на ваших глазах пожрал тело усопшего прошлой ночью, был я.

Сжальтесь надо мной, божий человек, и позвольте мне поведать вам мой тайный грех, за который я и был ввергнут в этот страшный образ. Давным-давно, так давно, что я уж и не помню, когда, я был священником в этом малонаселенном краю. На много верст вокруг здесь не было никого, кроме меня, кто мог бы совершать церковные обряды. Поэтому жители Дикого Поля вынуждены были приносить своих умерших сюда, зачастую находясь в пути по нескольку дней.

Сперва я ревностно служил Богу и справно исполнял возложенные на меня церковные обязанности. Но со временем меня обуяли гордыня и корысть. Поскольку я был единственным священником в этих местах, я понял, что могу извлекать прибыль из своего положения. Я пренебрег своим священным долгом. Грубо отказывая родным покойного, я вымогал у них подношения в виде еды, одежды, злата и серебра. За эти гнусные деяния Господь покарал меня, обратив после смерти в упыря.

И с тех самых пор я вынужден питаться телами людей, умерших в этом краю. Я пожирал каждого, и вчера вы видели меня за этим занятием.

Теперь же, Божий человек, я умоляю вас не отвергать моей просьбы: прочтите молитву и помогите этим избавиться мне от того ужаса, в коем я пребываю бесконечно долго.

Высказавшись и облегчив душу, старец покорно опустился наземь предо мной.

Пораженный до глубины души, я, встав на колени, глубоко склонился в поклоне и зашептал «Отче наш». Трижды прочел я молитву, уйдя душою к Господу и отрешившись от земного, а когда поднял голову, увидел, что отшельник исчез. Исчезла и его обитель. А себя я обнаружил, стоящим на коленях в высокой траве возле древнего, вросшего в землю и покрытого мхом каменного креста, истертого временем и непогодой. На шероховатой, побитой ветрами поверхности каменного изваяния еще можно было прочесть чудом сохранившиеся буквы, складывающиеся в слова «раб божий».

– Иди, бурсак, есаул пристроит тебя, на довольствие поставит и присмотрит, на всякий случай, что да как.