Тайны лабиринтов времени

– Кады как давно, почитай, до рождества Христова, Михей через Днепр бродом прошел – и до Волги дотопал; так все земли Дикого Поля ватаги бродников и обжили, а там и Волгу перешли, как раз подале от князя киевского и печенегов поганых. Дети Михея от Днепра сюда, к морю, пришли и лиман обжили.

– Атаман Явор двух холопов в ватагу принял, беглые они! – послышался голос вартового.

– Так ты про Михея сказывал. Де Днепр, а де лиман? От Днепра до моря птица не один день лететь будет.

– Беглые эти – при саблях и конях знатных – милостью божьей добрались!

– Да, окстись ты, мы о бродниках гутарим, атаман принял – и ладно, не мешай!

– Бродники от Днепра на юг и на север ходили, в ватаги собирались и новые земли искали, станиц не ставили, женщин с собой не брали и на месте одном не сидели.

– А мы, значит, хотим осесть?

– А шо, ты не хочешь? Жинка и дети тебе не нужны? Как ты их с собой в поход возьмешь? Много навоюешь с ними? Орда наскочит, так далеко с семьей не уйдешь, а всю жизнь – перекати полем, не проживешь.

– А тут от кипчаков есть спасение?

– Жен и детей малых в пещеры и катакомбы спрячем. Оборону держать сможем, ров у нас есть, лодки есть, и моряки мы – не самые плохие. Не отобьемся, так в море уйдем, а татарин долго на одном месте сидеть не будет. Посидит да уйдет восвояси. Атаман разъезды выслал, должны упредить, если татарин в степи появится.

– Эти хлопцы, шо атаман принял, не к нам шли.

– А куды?

– К ясам они бежали, а хто это, не ведаю.

– Так-то мы и есть ясы.

– Ты ж гутарил, бродники мы, а теперь – ясы?

– Мы новые земли шукаем для жизни, чи не?

– Ну, шукаем.

– Стало быть, бродники. А станицу ставить хотим без панов, да бояр?

– Понятно хотим.

– Стало быть, ясы – вольные, значит, казаки по-старому. Давно эти места наши предки обжили. Об этом крае еще дед мне рассказывал сказки: места, говорил, тут благодатные; бывало, косишь – так косой травы не отвернуть; погонишь лошадей пасти, так за травой их не видать, а у волов только рога из травы торчат. Отары в степи сами пасутся, гнать никуда не нужно. Ягод насушишь – на год хватает; настанет зима и выпадет снег, так нужды никакой, снег всей травы не покрывает и быстро сходит, а птицы, рыбы, зверя и яиц разных на весь курень хватает.

– Атаман на круг зовет, пойдем к турку за зипунами!

Письмо султану от Сагиб Гирея:

«Пришли казаки – и вред нанесли городу и увечье нашим людям. Я хотел на Московию идти, а только тридцать человек во всей крепости в живых и осталось. Казаки всех коней увели. Хорошо ли это? На казаков рать пошлю. Сейчас Очаков отбит, но он казакам и не нужен был…».

За скалой поднялась станица, маленькие дома из местного камня-ракушника, которого было полно в пещерах и катакомбах, беленькие и опрятные выстроились они вдоль моря. Казаки начали строить пристань и верфь для починки своих кораблей – чаек. Целый день шум моря сливается со звуком режущей мягкий камень пилы, с криками гомонящей птицы, с неумолкаемыми разговорами казачек, перекрикивающихся между собой рыбаков и окриками казаков.

Внезапно стало тихо, даже волны перестали биться о берег, женщины и казаки всматривались в степь. Сперва орды не видно, только степь притихла, и все живое замерло, спряталось и замолкло. Но вот на горизонте появилось серое пятно клубящейся пыли. Пятно растет – и скоро вся степь от края и до края затянута черной мутью. Неминучая беда оглушила грохотом и визгом всю степь. Смерть неслась на людей. Явор вытащил саблю и поскакал, пригибаясь к коню, навстречу орде, а за ним побежали казаки с вилами, саблями и рушницами.

– Бей татарву, режь их, руби, дайте спрятаться детям и женщинам! С Богом!

В этот момент все услышали свист бесчисленных стрел – и сразу же раздались крики и стоны раненых. Стрелы несли смерть со всех сторон, казалось, от них не спастись, и нет им конца и края. Стрелы свистели и свистели, татары уже врезались в ряды казаков, хотя ров и приостановил лавину кипчаков, но лишь на одно мгновенье. Началась сеча. Кривые татарские сабли секли насмерть, а казаки рубили татарским лошадям ноги, перерезали шеи. Люди, кони – выли и рычали от злобы и боли.

Вал рукопашной битвы перекатился к сторожевому хутору у станицы; казаки, татары и кони были в крови и грязи, ров заполнился трупами. Казаков не видно, одни татары снуют по пограничному хутору.

Явор раскручивал трех, вцепившихся в него басурман. Взмах саблей, крики и брызги крови, еще взмах, еще и еще – Явор рубил наотмашь, сея смерть среди татар.

Женщины стали рядом с казаками и обороняли родное село. Казаки сдерживали натиск орды, а казачки заряжали ружья, показывали, где прорвали оборону татары, и оттаскивали к катакомбам раненых.

Казаки дали залп из рушниц, но среди них было мало хороших стрелков – и свинец не причинил большого вреда кипчакам, хотя татары и рассеялись на какое-то время. Казачки успели за это мгновение подать заряженные ружья мужьям и братьям.