Тайны лабиринтов времени

– У нас нема царей, а атаман слушает решение круга и исполняет его, а лэдащим та ворам смэрть, – заговорили казаки. – В мешок с камнями – и на дно, так у казаков заведено.

– Это у вас казнь такая? – спросил Олгасий.

– Да! Ты согласен быть нашим атаманом?

– Ты – первый атаман не из казаков, первый Черноморский атаман вольного казачества. Любо! Любо! – закричали казаки.

– Как быть с моей командой? С Диомедом, к примеру, он мой друг и кормчий триеры. Они не все ясы, много греков, может, они и не согласятся стать казаками?

– Пусть сами и скажут.

– Я, Олгасий, сын скифского князя, клянусь до конца своей жизни бороться с татарами и османами. Это они убили моих родных, разрушили мой город и мой мир. Не дам рабству погубить свой народ, всей своей жизнью буду защищать детей и женщин от рабства, а стариков – от преждевременной смерти.

– Мы с тобой, капитан, – ответил Диомед.

– Ты говоришь за всю команду? – Олгасий обвел взглядом моряков, стоящих вдоль борта.

– Мы все оговорили еще там, на берегу Италии.

– Тогда курс на Одессос, абордажной команде быть готовой.

Ариан, писатель и историк, посетивший Северное Причерноморье во II веке н. э., сообщал, что местные жители и прежде питались хлебом, а значит, занимались земледелием, но после вражеских нашествий поклялись не строить домов и не бороздить землю плугом, пока идет война и нет защиты от набегов. Ясы строили военные поселения, напоминающие небольшие города, и укреплены они были так же хорошо, как хорошо укреплена иная крепость; они имеют свою высокоорганизованную армию и беспрекословно подчиняются своему атаману.

Арабский историк Масуди писал: «За царством Алан находится народ, именует себя касак или яс, они живут на всей земле между горой Кабх (Казбек) и Румским (Черным) морем. Среди всех племен и народов, живущих на берегу Румского моря, нет народа с более чистым лицом и изысканной наружности, чем эти касаки. Нет более красивых женщин и мужественных мужчин, чем они. Женщины стройны и тонки в талии, с красивыми бедрами и выразительными глазами. Касаки не позволили поставить над собой единого царя, они вольные люди – ясы».

Казаки.

– Бей его, хлопцы, режь его!

– Зарезать-то зарежем, а шляхтич что скажет?

– Довольно ему издеваться над нами. Еврей церковь разворовал и закрыл, а шляхтич ему за то чистым золотом заплатил. С нас этот изверг три шкуры дерет, по две барщины правим, а ему все мало.

– Шляхтич отдал церковь еврею в аренду, чтоб ему пусто было, а мне дитя окрестить нужно!

– Открывай церковь, рожа, не то зарежем! Пусти православных, нехристь поганый!

– Ищите монахов, может, еще живы!

Казаки разбили ворота и ворвались во двор: стог гнилой соломы, земля загажена отбросами поросячьей еды, стены православной обители обветшали и потрескались, огромные дубовые двери, некогда величаво стоящие при входе в церковь, валялись на земле. Жид и шляхтич забрали все иконы, а утварь, что, по мнению шляхтича, не имела цены, просто разломали.

– Господи, а перекреститься то как? Икон то нету.

– Настоятеля убили!

– Шукайте хлопцы, може, монахов знайдемо! Дай бог живы еще!

– Шляхтич все отбирает себе, а жид – себе. В сэли ни у кого ни коровы, ни курэй, ни лошади. Одними батогами нас потчует. Режь его!

Во всем крае царило насилие польских шляхтичей. У крестьян отбирали скот и птицу, хлеб и зерно. Детей насильно забирали в прислуги к шляхте, а если кто и осмелился сопротивление оказать, то без суда вешали и забивали батогами до смерти. Холопская доля короткая, кровавая, и крестьяне, побыв батраками у шляхты, убегали в Дикое Поле. Всюду ходили слухи, что на Запорожье собирается войско – и вольное казачество будет освобождать Русь от шляхты, жидов и татар; ведь московский царь – прихвостень и раб шляхты.

Холопы собирались в ватаги и, убив пана, жгли поместья и угоняли лошадей. Казаки мстили за уничтожение вольностей, за отнятые земли и голод, за поруганных детей и жен, за искалеченную жизнь. Их, вольных казаков, превратили в рабов, холопов: столько лет жил казак в своей хате, кормился от земли, что простиралась вокруг, а тут, откуда ни возьмись, пришел пан и говорит:

– Эта земля моя, хата твоя мне принадлежит, смотри, казак, за собаками, каких кормят лучше, чем самого холопа.

Всю домашнюю работу делает казак, да кто видел подобное, чтоб воина в уборщики определили? Да еще и добро бы платили, чтоб ноги не протянуть, так шляхта повинность увеличивает и деньги отбирает штрафами да взятками. Станет казак требовать свое, так ему сразу батагов или веревку на шею, а жилнерам и шляхтичам все добро казацкое достается, вместе с детьми и женкой, а казаку – могила, и то без креста.

В поле на ночлег расположился отряд.

– Ты, пан, думай, что хочешь, а я на ночь разбойника беглого связать приказал, иначе убежит, пся крев, спокойнее спать буду.