Syntheism - Creating God in the Internet Age

Если релятивизм - это начальная стадия философии процесса, то реляционизм - ее завершение. А в качестве теологического продолжения философии процесса синтетизм является религией процесса par excellence. Синтетизм не только дистанцируется от дуалистического тотализма, но и отвергает повторяющееся поклонение смерти, тесно связанное с тоталистическими идеологиями, то есть антропоцентрическое и интернарциссическое обожествление собственной экзистенциальной неполноценности человека. Именно собственная смертность делает нас одержимыми небытием и обманывает нас, заставляя рассматривать его как разумную онтологическую альтернативу. Именно поэтому столь разные мыслители, как Будда, Святой Августин и Мейстер Экхарт, очарованы богом негативной теологии. Они по-разному ищут возможность обожествить момент человеческой смерти, превратив смерть в Бога. А в обратной перспективе - желание превратить жизнь и ее интенсивность в божественное основание позитивной теологии, чьими более или менее синтетическими сторонниками являются Зороастр, Гераклит, Спиноза, Ницше, Уайтхед и Делез.

Желание в сознании больше всего стремится к своего рода постоянно смещенной метадеятельности - каждый раз, когда кажется, что желание может быть удовлетворено, оно быстро переключает свое внимание на что-то совершенно другое - наградой за это является воля к выживанию, поскольку желание, которое никогда не удовлетворяется, не может быть довольным жизнью, как она есть, и хочет умереть. С другой стороны, стремление в подсознании в глубине души хочет умереть, то есть упрямо хочет вернуться к уютному поглощению космосом, что означает, что подсознание избавлено от насущных желаний сознания и что больше нет необходимости в существовании требовательного субъекта. Сознание, конечно, как это ежедневно испытывает большинство людей, одержимо идеей выживания. Но подсознание движется (подсознательно) к смерти. Подсознание , а именно, встроено в ностальгическую тоску по предсознательному состоянию в утробе матери, где все сущее взаимосвязано как единое целое - мать, ребенок и все остальное, объединенное в космос, свободный от сбивающих с толку различий, - и жизнь беззаботна и свободна от парадоксов, что означало бы, что жизнь не нужно созерцать, ее не нужно делать сознательной с помощью труда и боли. Что же символизирует это постоянное матричное состояние, лишенное всех тягостных колебаний перемен, если не хрупкую мечту Будды о нирване?

Центральным компонентом синтетизма является то, как он отстаивает позитивную и, соответственно, отвергает негативную теологию. Начнем с того, что подавление стремления к смерти имеет четкую функцию: согласно пантеистической этике, мы живем потому, что Вселенная ищет свое существование и свое сознание через нас. Как сознательные существа мы не только часть Вселенной; мы, люди, вместе составляем собственное сознание Вселенной о самой себе. В синтетических терминах мы выражаем это как появление Пантеоса в Синтеосе через нашу истину как акт. Но синтетизм поддерживает позитивную теологию еще и потому, что рассматривает время или Энтеос как физическую и идеологическую основу. Смерть имеет свое место в какой-то точке на стреле времени, но время для смерти - не сейчас. Настоящее всегда принадлежит выживанию в сознании. Поэтому активистская этика синтетизма может быть построена только на основе выживания как движущего принципа - а не на основе бессмертия. Тоталистический морализм, поклоняющийся смерти, по сути, является лишь формой реакционного мазохизма.

Поэтому синтетизм находит идейных союзников среди философов-мобилистов, таких как Лао-Цзы, Лейбниц, Юм, Гегель, Чарльз Сандерс Пирс, Уильям Джеймс, Джон Дьюи, Мартин Хайдеггер, Анри Бергсон и Джордж Герберт Мид. Все эти мыслители - настоящие золотые жилы для синтеза. Приведем лишь один пример: Хайдеггер и Делез переносят феноменологический фокус на колебания между Пантеосом (становлением) и Атеосом (бытием). Хайдеггер называет этот реляционный феномен конечной трансценденцией, а Делез обсуждает то же самое под понятием психической индивидуации. И именно конечная трансценденция и психическая индивидуация делают возможным переход от философии процесса к религии процесса. Что же такое процессуальная религия на практике, если не собирательное название имманентного духовного опыта?