Сын менестреля. Грейси Линдсей

Он, конечно, хотел знать больше, но постеснялся спросить, поскольку был слишком хорошо воспитан. И вот наконец мы подъехали к небольшому белому домику, который я ценил именно за то, что он был расположен вдали от городского шума. Отпустив такси, я открыл входную дверь.

Я проводил Десмонда по лестнице в гостевую комнату окнами во внутренний двор с садом.

— Располагайся. Здесь у тебя своя ванная. А теперь как насчет того, чтобы слегка перекусить?

— Категорически нет, Алек! Я с удовольствием помылся бы, а потом мы смогли бы поговорить.

Я улыбнулся, положил ему руки на плечи и хорошенько встряхнул, чтобы он наконец расслабился. Ведь мы столько лет не виделись! Затем я спустился на кухню проверить, как там дела у нашей замечательной приходящей домработницы миссис Палмер, которая обычно уходила в четыре, но сегодня любезно задержалась.

— Обед готов, сэр, — сказала она. — Отбивные уже на гриле, картошка почищена, салат и яблочный торт в холодильнике.

— Благодарю вас, миссис Палмер. Очень мило с вашей стороны, что вы согласились остаться.

— Не за что, сэр. Для вас все, что угодно, — улыбнулась она и, уже уходя, добавила: — Ваша почта на столике в холле, сэр.

Поднявшись наверх, я бегло просмотрел письма, показавшиеся мне весьма многообещающими, и прошел в гостиную. Десмонд был уже там и с интересом оглядывался по сторонам.

— Да будет тебе, Десмонд, кончай глазеть. Садись рядом со мной.

— Не могу, Алек. Такая чудесная комната, все так изысканно, а твои картины…

Я схватил его за руку и насильно усадил возле себя на диван. Но он не мог оторвать глаз от картин.

— Прелестный Сислей, ранний Утрилло, Мэри Кассат, а эта прелестная жанровая сценка в фиолетовых тонах, наверное, Вюйар?

— Да, актриса мадам Мело с дочерью. Ну все, хватит, Десмонд! Ты меня смущаешь.

— Не могу, Алек. Я в полном восторге! Господи Боже мой, неужели у тебя там Гоген?! Понт-Авен. Это когда он вернулся с Таити без гроша в кармане.

— Хватит, Десмонд! Да, у него действительно не хватило денег на холст, и он написал эту милую вещицу на мешковине. Мне пришлось отдать натянуть ее на новый подрамник. В Нью-Йорке, там, где я и купил ее. И заметь, картина в подлинной раме времен Людовика Шестнадцатого, естественно, обрезанной под нужный размер. А теперь, Десмонд, расскажи, как…

— Алек, последний вопрос. Вон то изумительное изображение Сены…

— Десмонд, об этом шедевре я могу говорить бесконечно. Моя самая любимая картина. Сена в районе Пасси. Последний пейзаж, написанный Кристофером Вудом. На обороте письмо от его матери.

— Как раз перед… Кажется, на вокзале в Солсбери…

— Да… Какая утрата!

— Алек, похоже, ты здесь один? — нарушил затянувшуюся паузу в разговоре Десмонд.

— Совершенно верно. Моя любимая жена и мои сорванцы, оба мальчики, сейчас в Сассексе.

— Что, в отеле? — поинтересовался Десмонд, рассматривая фотографию на маленьком столике.

— Конечно же нет. У меня в Сассексе имеется старая развалюха. Но мы там довольно часто бываем.

— А скажи, этот прелестный дом в георгианском стиле с божественными кирпичными конюшнями, переделанными в крытую веранду с видом на меловые холмы… — безучастно спросил Десмонд. — Скажи, чей он?

— Это дом викария, и, естественно, ему и принадлежит. Очень неплохой парень. А дальше по дороге — Меллингтонская церковь. Подлинная нормандская, что видно по каменной кладке. Невозможно передать, до чего красива! Как-нибудь на днях обязательно тебя туда свожу.

— Спасибо, Алек. Быть может, викарий разрешит нам остановиться в своем старом доме, — заметил Десмонд и, помолчав, добавил: — Алек, ты по-прежнему самый лучший друг, о каком только может мечтать человек. И все же, ради Бога, не надо приуменьшать собственные успехи из-за того, что я по глупости разрушил свою жизнь!

— Десмонд, сейчас же перестань! У тебя еще все впереди.

— Не перестану. Ты сумел окончить школу и университет без гроша за душой. У тебя не было денег, но ты устроился помощником врача. Это такая нагрузка! Тебе частенько приходилось вставать по ночам, но ты умудрился блестяще сдать экзамены и в мгновение ока обзавелся блестящей практикой. И вот ты продаешь практику и становишься популярным романистом, автором бестселлеров. Ты действительно сотворил чудо. А я… я бывший священник, выкинутый из лона Церкви, бывший муж, покинутый, слава тебе, Господи, сучкой-женой, и в кармане у меня едва ли найдется больше тридцати фунтов.

— Десмонд, успокойся, пожалуйста, — остановил я друга, обняв его за плечи. — Мне просто чертовски повезло! А теперь постараемся сотворить чудо для тебя. Вспомни, что сказала, вернувшись в Дублин, Беделия Би.