Сын менестреля. Грейси Линдсей

Бегло просмотрев газеты, увы, в тщетной надежде встретить упоминание своего последнего романа, я взял приготовленный миссис Палмер поднос, поставил еще одну чашку кофе для себя и отправился наверх, в комнату Десмонда. Он уже проснулся, но продолжал лежать в кровати. Увидев меня, он приподнялся на локте и с удивлением уставился на поднос на прикроватном столике.

— Как мило с твоей стороны! Я уже сто лет как не пил кофе в постели. Особенно такой хороший, — сделав глоток, сказал он. — Ты что, выходил? Или мне послышалось?

— Да, пошел, как всегда, прогуляться. До кармелитской церкви, чтобы успеть к восьмичасовой мессе.

Десмонд, похоже, слегка сник, но все же выдавил из себя:

— И к причастию тоже ходил?

— Естественно. Я всегда так делаю. И вообще, это прекрасное начало дня.

— Мне необходимо сказать тебе, Алек, — немного помолчав, произнес Десмонд, — что я окончательно порвал с Церковью. Я теперь никогда туда не хожу. Никогда. Уж больно погано со мной обошелся Всевышний.

— А тебе не кажется, что ты не имеешь права решать за Него?! В любом случае готов поспорить на новый молитвенник, что в один прекрасный день ты снова обратишься к Нему. Ладно, не стоит тратить такое чудесное утро на теологические споры. Живо одевайся, мы идем в город.

Через полчаса Десмонд, уже полностью готовый, пришел ко мне в комнату и страшно удивился, увидев на мне темный костюм, черные ботинки, а на голове котелок.

— Послушай, Алек, — спросил он, — у тебя что, какие-то дела в Сити?

— Вовсе нет, — рассмеялся я. — Во время моего первого посещения Голливуда одна очень важная женщина[33], которая только что написала сценарий к фильму «Казенный дом», тихонько отвела меня в сторону — я тогда был в твидовом костюме, пестрой рубашке с широким галстуком и в замшевых ботинках — и сказала: «Алек, ради всего святого, не надо одеваться, как актер. Так вы никогда ничего не добьетесь. Вы должны одеваться, как деловой человек». И я послушался ее совета.

Мы спустились по лестнице и вышли на улицу. Утро было чудесным, день выдался ясным, солнечным, но прохладным. Плодовые деревья в садиках перед домами были в полном цвету.

Мы прошли до конца Виктория-роуд и на остановке возле Кенсингтонских садов сели в автобус номер девять.

В зеленеющих садах, где было чудо как хорошо, по аллеям неторопливо прогуливались няньки, толкавшие перед собой детские коляски. Мы миновали Гайд-парк, где деревья уже покрылись молодой листвой, затем — Мраморную арку и выехали на Пикадилли, с его замечательными магазинами. Господи, до чего ж замечательным городом был в те времена Лондон! Транспорта мало, только автобусы снуют туда-сюда по мостовой, тротуары чистые, народу немного, полисмен совершает свой обычный обход, молочник развозит молоко, вокруг царит атмосфера честного труда, чистоты и порядка.

Мы вышли из автобуса у Берлингтон-Хауса и повернули налево, на Сэвил-Роу.

— Десмонд, вот сейчас-то для тебя и начинается настоящая работа, — сказал я. — То, чем мы сейчас займемся, — чистое пижонство, но так поступают все, кого я знаю. Так что мне ничего не остается, как подчиниться общепринятым правилам.

Я отвел Десмонда не к своему портному, а в менее известное ателье «Блюитт», куда я иногда захаживал.

«Дзинь!» — отозвалась на наше появление дверь, и этот старомодный звук удивительно гармонировал с густым запахом добротной материи, рулоны которой громоздились на длинном массивном столе из красного дерева, а также с внешним видом почтительно склонившего голову джентльмена с сантиметром на шее.

— Надеюсь, вы узнаёте своего клиента?

— Мистер Шеннон? Правильно, сэр?

Стараясь не показывать своего удовольствия, я произнес:

— Мы хотели бы заказать два костюма, если вы, конечно, сможете пойти нам навстречу, изготовив костюмы за неделю, а затем точно в срок переслать их в офис судоходной компании «Италиан лайн» в Генуе.

Он задумался, потом исчез в пошивочной, откуда вернулся, широко улыбаясь:

— Поскольку вы наш клиент, сэр, я уверен, что мы можем пойти вам навстречу и выполнить заказ точно в срок. Осмелюсь предположить: костюмы для джентльмена, что пришел с вами?

Затем началось самое веселое: тщательный выбор тканей, не менее тщательное снятие мерок, настоятельная просьба прийти через два дня всего на одну примерку, после чего нас с величайшим почтением проводили до дверей. Таким образом, Десмонд стал потенциальным обладателем двух костюмов: повседневного — серого, в «елочку», и вечернего — темно-синего, почти черного, из мериносовой шерсти.

Бонд-стрит была совсем рядом — узкая, но всегда интересная, всегда оживленная главная артерия города. И тут, в магазине мужских рубашек «Тернбулл энд Ассер», мы купили спортивные рубашки с коротким рукавом, шесть пар носков и полдюжины шелковых галстуков Макклсфилда консервативных расцветок.

— Но мне страшно нужны и простые рубашки, — тихо сказал Десмонд.

— Не здесь, Десмонд, — ответил я. — Сперва шляпы, затем рубашки.

Мы перешли через улицу и заглянули в «Хилхаус», где быстро подобрали Десмонду клетчатую твидовую шляпу, которую он тут же и надел, и мягкую панаму на каждый день.