Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

Появление группы стало новым шагом в развитии движения и было встречено властями СССР как неприятный сюрприз. Правящая коммунистическая элита СССР привыкла к тому, что можно подписывать любые международные соглашения, поскольку никто не обязывал их исполнять на территории страны. Поначалу репрессии сдерживала политика «детанта» (разрядки), объявленная Л.И. Брежневым. Порою казалось, что «холодной войне» между СССР и Западом пришел конец. Правозащитное движение в стране набирало обороты – в ноябре 1976 года были созданы Украинская и Литовская Хельсинкские группы, а в январе 1977 года – Грузинская. Чуть позже, в апреле, – Армянская. В состав этих групп вошли, в основном, участники национальных движений. Московская группа работала наиболее плодотворно и стала «локомотивом» в деле развития международного Хельсинкского движения, цель которого определялась как повышение стандарта, определенного Заключительным актом в странах, где права человека постоянно нарушались.

В январе 1977 года при МХГ была образована Рабочая комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях. Ее основали Александр Подрабинек, Вячеслав Бахмин, Ирина Каплун, Феликс Серебров и Джемма Квачевская. От МХГ в Комиссию вошел Петр Григоренко, консультантом по юридическим вопросам стала адвокат Софья Каллистратова, а по вопросам психиатрии – врач-психиатр Александр Волошанович. Московская Хельсинкская группа сумела установить прочные связи с религиозными движениями (православными, пятидесятниками, баптистами, адвентистами, католиками), а также с национальными движениями. МХГ, собирая и оглашая информацию о нарушениях прав человека в самых различных сферах и областях, стала связующим звеном между разными движениями инакомыслящих. Однако карательные органы не могли мириться с развернувшимся движением за права человека. Комитет государственной безопасности СССР возглавлял Юрий Андропов.

По согласованию с ЦК КПСС было принято решение ликвидировать правозащитное движение, поскольку постоянные обращения советских диссидентов к западным политикам и общественным институтам мешали СССР проводить международную политику. Для ликвидации правозащитного движения применялись различные методы. Если раньше прибегали к арестам или помещению диссидентов в психиатрические клиники, то теперь КГБ все чаще принуждал их к отъезду за рубеж. Аналитический отдел КГБ пришел к выводу, что это самое безболезненное решение проблемы. Оказываясь на Западе, советские диссиденты чаще всего растворялись среди русской диаспоры, сталкиваясь с проблемами, с которыми им не приходилось иметь дело в СССР. И это было связано не только с получением гражданства или незнанием языка. На родине диссидентов объединяла необходимость противостояния советскому режиму. Она сглаживала разность взглядов и способов решения возникавших проблем. В условиях западных демократий разногласия обострялись, и бывшие соратники часто переставали понимать друг друга.

Генеральный прокурор СССР Роман Руденко

20 января 1977 года под грифом «совершенно секретно» председателем КГБ СССР, Ю.В. Андроповым, и генеральным прокурором СССР, Р.А. Руденко, в ЦК КПСС была направлена записка о мерах по пресечению деятельности диссидентов, в которой авторы стремились прежде всего скомпрометировать их, представляя правозащитников партийным бонзам как мошенников, людей и в прошлом нарушавших законы. В ней утверждалось: «… В последнее время в действиях противника (так Андропов и Руденко определяли правозащитников – С.Б.) все четче просматривается тенденция использовать предстоящую Белградскую встречу в интересах легализации открытых выступлений антисоветчиков против основ советского строя. Подогреваемые Западом антисоветские элементы стремятся в той или иной форме вовлечь в свою преступную деятельность как лиц, ранее привлекавшихся к уголовной ответственности, так и новых людей, которые часто бывают обмануты. Сюда вовлекаются националисты, сионисты, крымские татары, турки-месхетинцы, сектанты и церковники.