Священник Глеб Якунин. Нелегкий путь правдоискателя

В начале апреля 1970 года организаторами был сделан запрос о мнении официальных властей Израиля. Они были категорически против угона самолета и рассматривали это как провокацию. Но ее решила осуществить группа еврейских активистов из Риги во главе с Эдуардом Кузнецовым. Установив связь с Дымшицем, они планировали захватить небольшой самолет «Ан-2» во время его рейса в Приозерск, затем Дымшиц должен был пилотировать самолет в Швецию. По прилете предполагалось устроить пресс-конференцию о положении евреев в СССР. Мировое общественное мнение должно было побудить свои правительства оказать давление на СССР с целью добиться разрешения на выезд евреев в Израиль.

Эдуард Кузнецов

Всего в акции, которая получила кодовое название «Свадьба», принимало участие шестнадцать человек. Перед выездом на аэродром организаторам стало известно, что КГБ знает об их планах и арестует всех до посадки в самолет. Тогда Кузнецов сказал Мурженко и Федорову: «Ясно, что улететь не удастся. Вы не евреи, зачем вам подставлять себя ради еврейской проблемы эмиграции в Израиль? Мы не будем обижаться на вас, если вы сейчас не выступите с нами». Но те ответили: «Раз мы пошли с вами – пойдем до конца». В КГБ узнали о плане через осведомителей, поскольку в обсуждении операции участвовали более ста человек.

Осведомителей всегда хватало в СССР. И все же: «Во второй половине 1960-х годов значительные средства были брошены на усиление тайного политического сыска. В 1967 году КГБ резко активизировало свою агентурную работу. В течение года было завербовано 24 952 новых агента, что составляло 15% от всей агентуры и в два раза превышало количество «выявленных» в том же году инакомыслящих. Несложный подсчет показывает, что в целом агентура КГБ в конце 1960-х годов составляла около 166 тысяч человек, что весьма далеко от традиционных представлений советских людей об окружающих их повсюду тайных агентах КГБ, но достаточно, чтобы контролировать потенциально опасные для режима социальные слои и группы»¹.

«Самолетчики» не являлись профессиональными заговорщиками. В КГБ решили воспользоваться их планом для того, чтобы устроить показательный процесс и подавить еврейское освободительное движение. 15 июня 1970 года в аэропорту Смольный под Ленинградом и в Приозерске были арестованы одиннадцать человек по подозрению в попытке захвата самолета. Вслед за тем в Риге, Ленинграде, Кишиневе и других городах были арестованы десятки еврейских активистов.

В декабре 1970 года состоялся суд. Подсудимым были предъявлены обвинения в измене Родине (попытке побега с незаконным пересечением государственной границы), попытке хищения в особо крупных размерах (угон самолета) и антисоветской агитации (составленный И. Менделевичем текст обращения с протестом против политического антисемитизма в СССР). Все подсудимые признали свое участие в подготовке операции, но отрицали вину и требовали права на свободную эмиграцию из СССР. 24 декабря 1970 года судебная коллегия по уголовным делам Ленинградского городского суда приговорила М. Дымшица и Э. Кузнецова к смертной казни за «измену Родине», И. Менделевича и Ю. Федорова к пятнадцати годам лишения свободы. Остальные участники получили разные сроки заключения. Приговор пробудил волну возмущения не только среди общественности Запада. Президент США Никсон звонил генеральному секретарю Леониду Брежневу, ходатайствуя за приговоренных к смертной казни. С заявлениями выступили премьер-министры Великобритании и Израиля. Протесты вынудили власти 31 декабря 1970 года заменить приговор о смертной казни М. Дымшицу и Э. Кузнецову на пятнадцать лет заключения, И. Менделевичу срок заключения был сокращен до двенадцати. Новый, 1971 год, как помню, встречали, с тревогой приникнув к радиоприемникам. И как мы ликовали, узнав об отмене смертного приговора. Большинство понимало – поскольку приговор к смертной казни отменен, наступила новая эпоха. На самом деле давление со стороны КГБ несколько ослабло. Советский авторитаризм сделал очередную уступку. «Самолетчики» пробили дыру в «железном занавесе» – советские власти пошли на уступки, и у евреев, желавших покинуть СССР, появилась легальная возможность эмигрировать. А вслед за ними – и у тех, кто соглашался покинуть страну по приглашению из Израиля, не будучи евреем.