Сущность христианства

Разумеется, такая свобода, такая истина противоречит современному христианству, утверждающему, будто Господь хотел только духовной свободы, т. е. свободы, не требующей ни жертв, ни энергии, свободы иллюзорной, свободы самообмана — такой свободы от земных благ, которая заключается в обладании и наслаждении этими благами. Поэтому Господь будто и говорил: «Иго мое легко». Как деспотично и неразумно было бы христианство, если бы оно заставляло людей жертвовать сокровищами этого мира! Тогда оно и не годилось бы для этого мира. В действительности дело обстоит иначе. Христианство в высшей степени практично и житейски мудро: оно предоставляет освобождение от сокровищ и удовольствий этого мира естественной смерти — самоумерщвление монахов есть не христианское самоубийство, — а обладание земными сокровищами и наслаждение ими предоставляет нашей самодеятельности. Истинные христиане, правда, не сомневаются в истинности небесной жизни, сохрани, Боже! в этом они вполне согласны и теперь еще с древними монахами; но они ожидают этой жизни терпеливо, преданные воле божией, т. е. воле своекорыстия, стремлению к наслаждению благами этого мира[107]. Но я с отвращением и презрением отворачиваюсь от современного христианства, где невеста Христова клянется вечным, связующим, неопровержимым, священным, истинным словом божиим и при этом — о позорное лицемерие! — сама охотно исповедует полигамию, по крайней мере, последовательную полигамию, которая, однако, в глазах истинных христиан мало чем отличается от полигамии одновременной, и я возвращаюсь с священным трепетом к непризнанной истине целомудренной монастырской кельи, где душа, обрученная небу, не имела греховной связи с чуждой ей, земной плотью!

Жизнь вне мира, сверхъестественная жизнь есть жизнь безбрачная по существу. Безбрачие — разумеется не в качестве закона — заключается во внутренней сущности христианства. Достаточным доказательством этого служит сверхъестественное происхождение Спасителя. Этой верой христиане освятили незапятнанную девственность, как спасительный принцип, как принцип нового, христианского мира. Ради санкционирования брака нельзя ссылаться на такие места из библии, как «размножайтесь», или «что Бог сочетал, человек да не разлучает». Первое изречение, как заметили еще. Тертуллиан и Иероним, относится только к незаселенной земле, к началу мира, а не к концу его, наступившему после непосредственного пришествия Бога на землю. Второе изречение относится только к браку, как установлению ветхозаветному.