Сущность христианства

Представление мира, вселенной, необходимости не ограничивает веры. Вера считается только с Богом, т. е. с неограниченной субъективностью. Если в человеке зарождается вера, значит, мир для него перестал или перестает существовать. Поэтому вера в истинную, близкую, ожидаемую кончину этого противоречащего христианским желаниям мира есть проявление сокровенной сущности христианской веры. Эта вера нераздельна с остальным содержанием христианской веры, и уничтожение ее равносильно уничтожению, отрицанию истинного положительного христианства.[76] Сущность веры, проявляющейся во всех своих частях, сводится к существованию того, что желательно человеку. А он желает быть бессмертным, и он бессмертен; он желает, чтобы было такое существо, власть которого превышала бы власть природы и разума, и оно существует. Он желает, чтобы существовал мер, отвечающий желаниям его сердца, мир неограниченной субъективности, т. е. мир невозмутимого чувства, непрерывного блаженства; но тем не менее существует мир противоположный этому субъективному миру; и поэтому он должен прейти — что также необходимо, как необходим Бог, необходима абсолютная сущность человеческого сердца. Вера, любовь и надежда суть христианская троица. Надежда относится к исполнению обетований — тех желаний, которые еще не исполнены, но будут исполнены; любовь — к существу, дающему и исполняющему эти обетования; вера — к тем обетованиям, к желаниям, которые уже почти исполнились, стали историческими фактами.

Чудо есть существенная часть христианства, существенное содержание веры. Но что такое чудо? Это не что иное, как осуществившееся супранатуралистическое желание. Апостол Павел поясняет сущность христианской веры на примере Авраама. Авраам не мог рассчитывать на потомство естественным путем. Иегова обещал ему потомство в виде особой милости. И Авраам верил в это обещание назло природе. Поэтому его вера считается праведной заслугой; ибо необходима большая сила воображения, чтобы признать достоверным то, что противоречит опыту, по крайней мере, разумному, закономерному опыту. Но что же было предметом этого божественного обетования? Потомство: предмет человеческого желания. И во что же верил Авраам, веруя в Иегову? Он верил в существо, могущее исполнить все человеческие желания. «Есть ли что трудное для Господа».[77]

Впрочем, зачем нам брать в пример Авраама. Очевидные доказательства этого встречаются и в позднейшее время. Чудо насыщает голодных, исцеляет слепорожденных, глухих и хромых, спасает людей от опасностей жизни, воскрешает мертвых по просьбе их родственников. Следовательно, чудо удовлетворяет человеческие желания, которые не всегда имеют в виду только себя, как, например, желание воскресить мертвого, но всегда претендуют на чудесную силу, чудесную помощь и поэтому являются сверхъестественными, супранатуралистическими желаниями. Но чудо отличается от естественного и разумного способа удовлетворения человеческих желаний и потребностей тем, что оно удовлетворяет желания человека соответствующим сущности желания, достойным его способом. Желание не считается ни с пределом, ни с законом, ни с временем; оно хочет быть исполненным немедленно. И чудо не заставляет себя ждать! Сила чуда осуществляет человеческие желания моментально, непосредственно, не считаясь с препятствиями. Выздоровление больных не есть чудо; тайна чуда заключается в том, что они выздоравливают по единому слову. Таким образом не чрез достигаемый продукт или объект осуществляет чудо нечто абсолютно новое, невиданное, непредставляемое и немыслимое, и в этом случае оно было бы существенно иной и вместе с тем объективной деятельностью, — только своим методом, своим образом действия отличается чудо от деятельности природы и разума. Но деятельность, которая по существу, по содержанию есть естественная, чувственная и только по способу действия или по форме представляется сверхъестественной, сверхчувственной, — такая деятельность есть только фантазия или сила воображения. Поэтому сила чуда есть только сила воображения.