Суп, второе и компот

Рыбу залить водой, положить крупную луковицу, лавровый лист. Дать провариться на медленном огне. Если готовите суп для детей, то уху нужно варить на втором бульоне. Первый довести до кипения и вылить, снова залить рыбу холодной водой и продолжать варить так же, на медленном огне. Отдельно сварить до готовности рис и сделать зажарку – репчатый лук мелко порезать и пожарить до мягкости на сковороде на смеси сливочного и оливкового масла. Добавить потертую на крупной терке морковь и протушить ее несколько минут под крышкой. Затем положить порезанный кубиками болгарский перец и зубчик чеснока. Не пережаривать, чтобы перец не превратился в кашу. Достать из бульона рыбу и тщательно перебрать, лучше дважды. Вернуть в бульон. Туда же положить рис, но следить, чтобы суп не был слишком густым, и зажарку. Проварить несколько минут, добавив по вкусу соль и перец. В самом конце добавить мелко нарезанную петрушку, накрыть кастрюлю крышкой и дать настояться.

Как я уже писала, кто-то считает, что уха без водки – не уха. Но рыбный суп, рассчитанный на всю семью, включая детей, может обойтись и без этого ингредиента.

За грибами и ягодами в том северном городке ездили большими компаниями. С тех пор я не ем грибы, да и к ягодам, которые северные, а не южные, отношусь спокойно, безусловно, признавая их ценность.

Наверное, у каждого человека есть подобные ощущения. Моя знакомая Настя не переносит запах грибов – любых, даже невинных шампиньонов. Ее начинает тошнить. Она не ест грибы никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах. При этом она даже вспомнить не может, откуда у нее такая непереносимость. Настин муж, напротив, любит суп из белых грибов, фаршированные шампиньоны, жареные лисички. Он – заядлый грибник – каждый год приносит домой грибы корзинами. Просит, чтобы Настя их пожарила, засушила, замариновала. Она сто раз объясняла, что физически не может, но муж не сдается. Бедная Настя уходит в туалет и не выходит оттуда, пока муж не соглашается отвезти корзины маме, которая все в грибах понимает и любит их так же, как сын.

Свекровь тоже не оставляет попыток Настю переубедить. На все праздники передает ей банки – маринованные грибочки. Для закуски, выставить на стол – самое оно. Но Настя даже банку открыть не может. Свекровь же, приезжая в гости с очередной порцией банок, настаивает: «Вот, с отварной картошечкой попробуй. Подберезовички смотри какие – один к одному. А вот я белых насушила, суп свари. Пальчики оближешь».

Я тоже не ем грибы ни в каком виде. И точно помню почему: отравилась на Севере. Лисичками. Или не самими грибами, а маслом, на котором они жарились. Да это и не важно.

Мы тогда впервые отправились в лес за ягодами и грибами. Мама хотела влиться в коллектив соседей и потащила меня за собой, чтобы я влилась в детский коллектив – все были с детьми. Мне выдали какое-то приспособление, похожее на здоровенный ковш, только с длинными зубьями-прорезями. Оказалось, что ковшом надо собирать бруснику. Ягоды ссыпаются в ковш, а листья или хотя бы их основная часть остаются в прорезях.

Рядом протекала река. Мальчишки подговорили всю компанию идти рыбачить. А ягоды, мол, потом вместе по-быстрому соберем.

– Водичка теплая, заходи! – позвал сосед Колька, которому было доверено за мной присматривать. Ему исполнилось лет четырнадцать, и он очень гордился вылезшими на подбородке тремя волосинами. Считал себя очень взрослым и хвастался, что уже пил спирт.

Я сняла резиновые сапоги и зашла в реку по щиколотку. Холодной водой меня было не испугать. В горных реках вода тоже ледяная.

Я постояла несколько минут, равнодушно фыркнула и вышла из воды. Но было действительно жарко, так что я сняла куртку, которую мне выдала соседка – нечто похожее на плащ-палатку. Размеров на шесть больше, да к тому же вонючую. Куртка источала запахи, которые я даже опознать не могла. Из знакомых был только табачный дым.

– Замри! – закричал Колька.

Я замерла на месте, думая, что Колька хочет меня спасти от чего-то опасного. Но тут же почувствовала болючий укус в руку и немедленно – увесистый хлопок. Не успев охнуть, я поняла, что меня опять кто-то укусил – в шею. Затрещина не заставила себя ждать.

– Что происходит-то?! – заорала я.

На мне сидели уже штук пять здоровенных слепней – я таких огромных никогда не видела. Даже не подозревала, что слепни могут быть размером с цыпленка. А Колька вовсе не отгонял от меня слепней, а, напротив, дожидался, когда они на меня усядутся, пристроятся и укусят, и лупил лишь после этого.

– Ты сдурел, что ли?! – крикнула я Кольке, когда он замахнулся в очередной раз.

– Постой так еще минутку, – попросил Колька.

Девочки, стоявшие группкой неподалеку, хихикали.

Я согнала с себя слепней и нацепила куртку, застегнувшись до самого подбородка. Отвернула рукава, чтобы спрятать запястья. Колька же ползал по земле и нежно, двумя пальцами, собирал оглушенных ударами слепней в пустую консервную банку. После этого взял удочку и стал насаживать слепней на крючок.

– А что, ваша рыба на червяков не ловится? – буркнула я.