Судьба открытия

Тогда, пять лет тому назад, он только что окончил химический институт: факультет отделился от университета, стал самостоятельным институтом. Защитив дипломный проект, Шаповалов готовился ехать на работу в Донбасс. За день до отъезда он получил телеграмму Клавы, ту самую телеграмму… Еще зимой условились об этом, но он встретил телеграмму как внезапную радость. А сама Клава появилась спустя несколько часов. Ходили по улицам всю ночь, взявшись за руки. Ходили, улыбались и молчали: все было без слов понятно. Потом нежданно-негаданно на вокзал провожать их пришел профессор Зберовский. Принес букет цветов, коробку конфет и книгу: в желтом кожаном переплете первое издание «Основ химии» с собственноручной надписью Менделеева. «Вот вы какая, — сказал он Клаве. — Давайте, девочка, познакомимся. Берегите вашего мужа, смотрите, он заслуживает…» Шаповалов тогда в душе засмеялся: смешно, у него есть жена!

Стояли вот так же точно у раскрытого окна вагона. И поезд мчался вперед, и колеса стучали, и пахло дымом, и впереди — необъятный простор, голубое небо, любимый труд, родная страна, и навсегда — рука об руку с Клавой. И такая же свежесть…

«Пусть, — сказала Клава тогда, — жизнь советских людей будет похожа на этот стремительный бег. По стальным рельсам вперед… к счастью! Ой как! Чтобы ветер шумел».

Действительно, жизнь в Советской стране неслась словно «по стальным рельсам вперед», с каждым годом — все к лучшему, к лучшему, Изменялся и облик Донбасса. Петру Шаповалову, наряду с сотнями тысяч других, тоже удалось кое-что сделать для этого.

Еще студентом он мечтал о превращении угольных пластов в горючие газы. Первые шаги таких работ, правда, прошли без его участия. Когда он учился в институте, группа молодых энтузиастов уже провела первый в истории опыт подземной газификации угля. Конечно, это был еще несовершенный опыт, но мысль Менделеева — мысль Ленина об «одной из великих побед техники» уже начала осуществляться. Люди и здесь уже прокладывали новые пути.

Едва успев стать инженером, Шаповалов поехал организовывать лабораторию на опытном участке газификации угля в районе рудника Семь-бис.

Задачи участка вначале сводились к поискам способов газификации. Наметились два направления работ. Кое-кто из специалистов держался той точки зрения, что надо подготовить нормальные горные выработки — стволы, квершлаги, штреки, — затем зажечь уголь, закрыть шахту и, нагнетая туда ограниченное количество воздуха, получать взамен горючий газ, Молодой инженер-химик Петр Протасович Шаповалов сразу стал сторонником другой идеи. Его увлек бесшахтный способ. По этому способу на угольный пласт с поверхности земли пробуривается ряд скважин. Одни из них служат для «дутья» — для подачи воздуха к зажженному под землей угольному пласту, другие — для отвода на поверхность образовавшегося горючего газа.

Газификация этим способом сперва почти не удавалась.

Приехав с мужем в Донбасс, Клава поступила учительницей в школу на руднике. А Шаповалов, лишь только приехал, с жаром принялся доказывать осуществимость бесшахтного процесса. Шаповалова поддержали другие инженеры и рабочие. Поддержали и руководители участка.

Ночи и дни он проводил то за лабораторными столами, то у буровых станков, то склонившись над полотнищами чертежей. Нелегко ему было, очень нелегко, особенно на первых порах. Действуя ощупью, по предположениям и догадкам, он тщательно готовил каждый опыт. На подготовку к опытам уходили месяцы; месяцы незаметно складывались в годы. Однако труды молодого начальника лаборатории, как и всего коллектива участка, не прошли бесплодно. Теперь, после четырех с лишком лет упорной работы, буровые скважины у них начали давать дешевый, пригодный для промышленного использования газ.

Недавно наступило затишье: горячка «пускового периода» схлынула.

Воспользовавшись передышкой, Шаповалов вздумал заняться делами, до которых руки не доходили раньше. Много накопилось разного, над чем следовало поразмыслить, чем до сих пор заняться было недосуг. В частности, в одном из лабораторных шкафов стояла банка с остатками неизвестного вещества — одна из зарытых дядей Черепановым в степи. Петр Протасович все эти годы нет-нет, да изредка поглядывал на нее. Теперь захотелось попробовать — исследовать таинственное вещество самому. Ему это по силам уже. «Просто для развлечения, — сказал себе он. — Решают же люди на отдыхе головоломки!» А в душе снова всколыхнулись смутные, как в далекой юности, надежды: что, если здесь — необычно новое, полезное?

Однажды вечером он достал запечатанную банку из шкафа. Наметил так: во-первых, надо повторить анализ вещества, выполненный некогда профессором Зберовским; во-вторых, надо испытать, как реагируют таинственные зерна с различными газами.