Судьба гусара

С минуту все затаились, выжидая… Стояла мертвая тишь, лишь откуда-то издалека налетевший ветер приносил волчий вой. Дэн покусал усы…

— Я гляну, что там?

— Осторожнее только… Давай.

Верховой ветер погнал по небу облака, затянул луну. Стало темно, и добравшемуся до ольхи Давыдову пришлось вновь дожидаться, когда посветлеет.

— Ну, давай же, выглядывай! — нетерпеливо шептал гусар. — Ну, скорее.

Наконец, из-за облака снова показалась луна, проглянула… и в призрачном мертвенно-серебристом свете Дэн явственно увидел воткнувшуюся в ствол стрелу! Гусар чуть привстал, протянул руку… И снова услышал свист, и едва успел упасть в сугроб, затаиться… Очередная стрела просвистела над самой его головой, упав в снег, в заросли. Затих, дождался темноты, пополз…

— Стрела, говоришь? — шепотом переспросил Кульнев. — Что, шведы уже башкир наняли или каких своих самоедов?

— А у них ведь есть!

— Есть. Лопари. Лапландцы.

Денис тут же вспомнил ту девчонку, Тарью. Смогла б она выстрелить из лука? Да запросто, наглости и проворства хватит! Правда, вот только зачем ей стрелять? Так, может, и есть — зачем! Может, вовсе не попрошайка она, не воровка, а шведский соглядатай, шпион. В вещах ведь не зря рылась…

С другой стороны, от Або тут все-таки далековато… Да и мало ли в Лапландии дикарей?

— Думаю, во-он от той сосны стреляли, — указал рукой гусар. — Судя по траектории — так.

— Ага, — полковник согласно кивнул и шепнул: — Айда! Ползем к караульным.

Зашуршал под телами ползущих снег, хрустнули кусточки… Опять просвистела стрела!

— На звук бьют, — тихо промолвил Кульнев. — Проворные.

— Ага…

— Стой, кто идет! — словно бы из-под земли послышался приглушенный голос.

— Петербург, — Денис отозвался столь же тихо и осторожно, услышав в ответ:

— Киев.

Свои.

— Тут вон овражек, вашбродь…

— Вижу, вижу, — усмехнулся командующий. — Нехудо вы тут устроились. Ну что, братцы, так и будем куковать до утра?

— Зачем же? — Давыдов покусал заиндевевший ус. — Мы ту сосенку в окружение возьмем. Спокойно и тихо.

— Добро, — разрешил командир. — Эй, братцы! Все слышали? Один пусть здесь и дальше службу несет, остальные — ползком к сосенке. А дальше вот как…

Как Яков Петрович сказал, так и сделали. Неудобно было, конечно, ползти по заснеженному зимнему лесу, да деваться некуда, уж пришлось. Хорошо хоть сапоги гусарские узкие — снегу хватали мало. Вот только коряжье разное да колючие ветки за куртки цеплялись.

Однако вот и сосенка. Снова выглянула луна. С дерева, с самой вершины, вспорхнула какая-то птица…

Резко, на весь лес, прозвучал пистолетный выстрел… следом за ним другой — Дениса, и — разом — выстрелы из солдатских ружей. Мощные пули раздробили ствол сосны в щепки… что-то упало… или, скорей, соскочил кто-то. Пригнулся, бросился в самую чащу… исчез…

— Вашбродь, Яков Петрович! Сейчас мы его…

— Стоять! Живо на пост.

— Есть! Слушаемся.

Слышно было, как караульные подались обратно к оврагу.

Поднимаясь на ноги, полковник стряхнул с себя снег:

— Верно, местный охотник. Эва, как ходко убег. Хват! Поди, все тропки здешние знает. Нет уж, Денис, нам его ловить — попусту. Давай-ка лучше сосенку осмотрим, благо луна.

Друзья осмотрели все вокруг, как могли, тщательно. Обнаружили и небольшой запас стрел, и свежую лыжню, уходящую в чащу.

— Гляди-ко, стрелы-то оставил — пугливый, — ухмыльнулся Кульнев. — Ишь, лыжи приготовил, ага… Больше ничего вроде нет… Жаль, не задели.

— Жаль…

Кивнув, Денис снял перчатки и, опустившись на колени, обшарил снег под сосной… Ладони напоролись на какие-то небольшие осколки… стеклышки… Гусар поднес их к глазам, всматриваясь в призрачном свете луны…

— Бисер, — негромко промолвил полковник. — Самоеды таким малицы свои украшают.

* * *

На следующий день еще выяснилось, что стрелы отравлены. То ли кошка их облизала, то и собака — а только отравилась животина, закружилась, пала на снег, да пена из пасти пошла.

О найденном на месте происшествия бисере Денис рассказал только Кульневу. Тот, правда, лишь расхохотался:

— Девка, говоришь? Самоедка? Да ну… Тут без хитрых да ловких мужичков, чую, не обошлось!

— И все ж дозволь мне ее поискать, Яков Петрович!

Внимательно посмотрев на Давыдова, полковник потряс бакенбардами и махнул рукой:

— Что ж, неволить не буду. Ищи.

Получив соизволение своего командира, штабс-ротмистр дела в долгий ящик не откладывал, не любил. Уже к обеду вызвал в штаб всех ротных и полковых писарей да задиктовал «приметы опасной шпиёнки». Как учили в академии — составил словесный портрет.

— Среднего роста, астенического телосложения…

— Какого-какого, вашбродь?

— Хм… худая, да. Очень. Грудь маленькая, размер ноги — тоже. Лицо смуглое, чуть скуластое… однако же не слишком, волосы черные, средней длины, глаза миндалевидные, зеленовато-карие, большие… Откликается на имя Тарья. Одета… шубейка такая оленья — короткая, с бисером. И штаны.

Дэн понимал, что вполне может быть, что это вовсе не саамка стреляла. Однако же кроме нее никаких подозреваемых у него не было. Да что там гадать — она, не она… Поймаем — спросим.