Судьба гусара

— Вы ведь недавно из Гельсингфорса? Как там? Расскажите! Я такая любопытная… Что и немудрено. Попробуйте-ка, поживите в нашей лесной глуши. Вот вам кофе… пейте… Да-да, можете закурить. Вы курите трубку! О, это так романтично. Шарман! Так что в Гельсингфорсе? Что командующий? У вас там много знакомых? Из каких полков? А у нас, в Або, вы с особой миссией? А как там Свеаборг, еще не взяли?

Сказать по правде, гость уже устал отвечать, с удивлением заметив, что акцент баронессы куда-то исчез… Впрочем, он и было-то, скорее всего, для шарма.

— О, князь Багратион — это да! Это — мужчина. А с Кульневым вы еще не знакомы?

С Кульневым Денис познакомился еще лет пять назад, когда, сосланный из лейб-гвардии за свои басни, уныло ехал к новому месту службы в Белорусский гусарский полк. Там-то, в Сумах, и встретились, подружились, а потом пересеклись уже в Восточной Пруссии…

Ничего этого Давыдов баронессе Матильде не сказал. К чему? Да и не слишком ли многое хочет знать эта обворожительная финка? Или она не финка, а шведка? Все может быть, особенно здесь, в Або… Хотя красива, чертовка! А глазищи-то — омуты, так и тянут к себе, так и тянут.

Однако это излишнее любопытство… тяга к подробностям… Ну, скажите на милость, зачем ей знать про драгунские полки? Впрочем, может, это и есть вполне женское желание… тем более тут и в самом деле — такая глушь!

— Знаете, господин Давыдов, у меня есть мызы по всей округе. И в Гамле, и в Вазе… везде. Я почему и спрашиваю — там ведь, говорят, стреляют!

Понятно. Вот почему выспрашивает. За мызы свои боится, за имения.

— Вы пейте, пейте, господин гусар…

Конечно, Дэн не смел надеяться на большее, по крайней мере сейчас. Красавица-баронесса ведь была замужем, да и времени с начала знакомства прошло… часа три. Тем более и обстановка вокруг казалась слишком уж людной. Если и идти в атаку, так не сейчас. В другой раз… Обязательно!

Народ расходился уже, решил откланяться и Давыдов. Выйдя из-за стола, галантно поцеловал ручку баронессе, не забыл и про девчонок на диванчике. Те еще больше засмеялись, да по всему — рады были. Да, если что-то и хотели, так сказать ничего не могли, все лопотали по-своему.

Спустившись по лестнице вниз, гусар уже собирался выйти во двор, где дожидался его верный слуга Андрюшка с возком. Денис уже подошел к дверям… да вспомнил про трубку! Там ведь ее, на кофейном столе, и забыл… Хорошо, не ушел еще, не уехал.

Вмиг взлетев по лестнице, гусар издали еще услышал громкий голос красавицы:

— Ах, господин майор… Ну расскажите же, не будьте букой! Как Свеаборг? А Федор Федорович, командующий, как? Говорят, он недавно упал с лошади? Это правда? А у вас знакомые из каких полков? А в Або вы надолго? Знаете, у меня здесь, невдалеке — мызы…

— Пардон! — войдя, решительно поклонился гусар. — Забыл вот трубку…

Матильда всплеснула руками:

— Ой! А я-то и думаю — чья? Так вы уже завтра в Вазу? С утра?

— Как придется, мадам. Уж какие будут условия.

Еще раз поцеловав красавице ручку, Денис попрощался повторно. Девчонки-хохотушки все так же сидели себе на диванчике… Родительского пригляду на них нет!

Выйдя, наконец, во двор, гусар с удовольствием вдохнул полной грудью морозный воздух и, направляясь к возку, вдруг услышал голоса. Невдалеке от главного крыльца была распахнута небольшая дверь, судя по запахам — из кухни. Именно оттуда выскочила раскрасневшаяся девчонка… в расшитой мелким бисером малице и узких оленьих штанах. Черные волосы струились по плечам, блестел в льющемся из окон свете бисер… Так же блеснули и глаза… зеленые, вытянутые, колдовские!

— Тарья! — узнав, ахнул гусар.

— Держите ее, держите! — завидев Давыдова, крикнул выскочивший из кухни Шенгранн.

Да-да, именно так, банкир выскочил из кухни! Интересно, что он там делал?

Поймать саамку, конечно же, не удалось, да никто особо и не ловил. Выскочившие из той же кухни слуги лишь размахивали руками да без толку суетились. Тарья (если это была она) ловко юркнула за ворота и исчезла во тьме.

— Воровка, — негромко промолвил банкир. — Я случайно заметил, поднял шум. Она — бежать, вы видели. Жаль, не поймали. Да эти лапландцы… они как цыгане — попробуй, поймай.

При всех своих словах финансист вовсе не выглядел расстроенным, по всему казалось, что не было ему до воровки совершенно никакого дела. Ну, убежала — и черт-то с ней! Зачем тогда кричал? А бог весть…

— Серебряные ложки украла, змея, — махнув рукой, Шенгранн негромко засмеялся. — Ну да ладно. Не обеднеет хозяйка-то.

— Вы по-русски неплохо говорите, — прощаясь, заметил гусар. — Да и она…

Банкир покивал:

— Ну да, ну да. Я ведь жил в Петербурге. У нас там отделение банка… На Мойке, знаете?

— Мойку знаю…

— Матильда же в детстве воспитывалась в русском пансионе, в Лапеенранте. Это такой ма-аленький городок в Южной Карелии, в России. Там много русских.

Простившись с новым знакомцем, Давыдов забрался наконец в возок, и верный Андрюшка ухватил вожжи:

— Н-но, милая, н-но!