Судьба

– Куда ты денешься, будущий папаша. Неужели хочешь, чтобы Мали растила ребенка в одиночку? Да я тебя сама убью, если так. Лучше подумай, как добиться выгодной сделки. Я уж как-нибудь успокою Шобансу.

– Точно?

– Потрать вдвое больше. Не втрое. Вдвое – это мы как-нибудь объясним.

«Я умираю, а потому какая разница, даже если Шобанса разозлится».

– Кстати, ты уже знаешь, как назвать ребенка?

Даэвон кивнул.

– Мы пока еще не придумали имя для мальчика, но, если родится девочка, я хочу назвать ее Сальмаси, в честь моей внучатой тетки.

– А как насчет родни со стороны Малиндэ? – поинтересовалась Сали. – Мы происходим от длинной череды великих воинов и прославленных вождей. Корни нашего рода уходят в далекое прошлое, когда зародилась Незра, еще до появления движущихся городов. Почему бы не почтить кого-нибудь из наших великих предков, назвав первенца в его честь?

Даэвон как будто устыдился. Он уставился на свою порцию моллюсков.

– Тетка приняла меня в дом, когда мои родители умерли. Без нее я остался бы круглым сиротой. Я ей всем обязан.

В обычное время Сали согласилась бы с простым и искренним решением Даэвона. Но близость собственной смерти заставляет смотреть на жизнь иначе. В ее роду остались всего два человека. Сали недолго протянет. Династия, охватывавшая тысячу лет, сведется к Малиндэ, а Даэвон хочет назвать первенца в честь какой-то неизвестной женщины, только потому что она его приютила! Сали прекрасно понимала Даэвона, но нужно же и о будущем подумать.

– Мы еще поговорим. Не думай, что последнее слово за тобой.

– Я твердо решил, – заявил Даэвон. – Ты меня не переубедишь.

– Я просто хочу иметь право голоса, когда мы вернемся домой и обсудим это вместе с Мали, – Сали похлопала зятя по плечу и проткнула шампуром очередного моллюска.

Внезапно она ощутила молчаливый жар чужого внимания. Второй раз за день. В первый раз это произошло, когда ее выдворили из Величественного монастыря рассветной песни. Она чувствовала на себе многочисленные взгляды, но сочла их простым любопытством. На сей раз кто-то ее внимательно изучал, но кто? Сали поднесла ко рту шампур с моллюском – и тут же резко швырнула его прочь, в сторону назойливого зеваки.

Повернувшись, она обнаружила, что шампур вонзился в ледяную стену. Рядом, замерев и пригнувшись, тщетно стараясь оставаться незамеченным, стоял бледный хаппанин в красивой шубе из птичьих шкурок, которого она видела в храме. Шампур торчал на расстоянии пальца от его правого глаза; он ослепил бы мужчину, если бы не изгиб стены. Сали встала и медленно подошла к богато одетому незнакомцу.

Она выдернула шампур из стены и сунула моллюска в рот.

– Почему ты меня преследуешь?

Хаппанин явно был взволнован, но скорее потрясен и обрадован, чем напуган. Как только она подошла, он потянулся рукой к ее лицу. Сали чуть не отрубила ему кисть, но обошлась гневным взглядом. Мужчина понял намек и отступил.

Круглыми от удивления глазами он рассматривал Сали.

– Ничего подобного я уже давно не видел…

– Уверяю тебя, это не проказа, – сухо заметила она.

– О, есть болезни и поинтереснее. Я слышал, ты ищешь знания. Шаманы тебе не помогут. Это ведь они запретили хаппанам говорить правду, точно так же, как запретили катуанцам ей внимать.

Богатая одежда, странное поведение, нелепая улыбка заставили Сали насторожиться.

– Какого знания, по-твоему, я ищу?

– Тебе нужны наши сказания, наши разбитые надежды, наши тайны, которые передаются из поколения в поколение благодаря трубке и дыму, – продолжал мужчина. – Наши мудрецы расширяют разум, куря траву, которая позволяет им запоминать все услышанное. Так мы передаем мудрость из века в век, но она остается скрытой, пока мы под пятой катуанцев.

Не будь незнакомец так вежлив (подумала Сали), он произнес бы это с гневом.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросила она. – Я катуанка.

– Если кто-то ненавистен твоему врагу, может быть, он не так уж плох… – хаппанин улыбнулся. – По крайней мере, с ним не грех и поздороваться… особенно если он в твоем положении.

– Каком таком положении?

– Твой недуг дает понять, что некогда ты была тесно связана с одним старым другом хаппан. Ты необычный и интересный человек. Я не видел столь сильной душевной гнили со времен вашего предпоследнего Хана. Ты, полагаю, тяжко страдаешь.

Сали ощутила искру надежды.

– Что ты об этом знаешь?

Хаппанин осмотрелся и сказал:

– Я не владею мудростью, которую ты ищешь, но могу отвести тебя к знающим людям.

Сали прищурилась.

– Зачем ты так стараешься мне помочь? Чего ты хочешь?

– Просто поговорить, – хаппанин сложил ладони вместе и поклонился. – Поделиться знанием. Моя единственная просьба к тебе – выслушать нас. Решай после этого, хочешь ли слушать дальше.

Хампа подошел к Сали и шепнул:

– А если он обманщик?

Хаппанин это услышал. Впрочем, можно было и не шептаться. Какая разница?

Сали задумалась. В глубине души она верила этому человеку.

– Как тебя зовут, старина?

– Юраки, госпожа.

– Просто Юраки?

– Я давно уже пожертвовал другими именами. Теперь я просто Юраки.

– А я Сальминдэ, просто Сальминдэ. Это Хампа… просто Хампа. Вон тот, за столом, – Даэвон.