Судьба

– Запомни, служанка: с великой княгиней Сунри из Каобу не шутят. Служа здесь, ты служишь ей. Никакой небрежности не потерпят, – она помахала рукой, указывая на коврики. – Позаботься, чтобы до завтра всё это вычистили и разнесли по местам. Каждое утро будешь являться ко мне за дальнейшими указаниями.

Вот и пошел целый день псу под хвост.

– Служить ее светлости честь для меня, Голос Двора.

Та указала на коврик, изображавший Йоши.

– Этот убери совсем. И спрячь все ковры с изображениями тюльпанов. Княгиня их не выносит.

С чего бы человеку ненавидеть тюльпаны? Кроме того, как вычистить и разнести все коврики до конца дня? И где найти замену тем, что не годятся? Вряд ли среди княжеской прислуги есть ткачи… или она ошибается?

Тем не менее Цисами низко поклонилась.

– Пожелания княгини будут исполнены, Голос Двора.

Она поймала сочувственный взгляд Майло.

В хвосте княжеской процессии в коридор вошла Чифана. На ней был наряд высокопоставленной служительницы, коричневый с желтой отделкой, как у смотрительницы поместья. Старшая Жена (точнее, министр по Важнейшим вопросам) осмотрела череду ковров и ткнула в несколько штук подряд.

– Эту гадость убрать. Остальные развесить лицом на юг. Понятно?

Цисами растерялась. А что, если комната не выходит на юг? Где вообще юг? Тем не менее она поклонилась.

– Все будет, как вы скажете, министр, то есть… смотрительница.

Чифана еще не закончила. Она указала на стену.

– Все окна, без исключений, завесить. В покои не должен проникать ни ветер, ни свет. Полностью закрыть, не оставив ни единой щели. Нам известно, что у стен есть уши.

– Все закрыть? – слабо переспросила Цисами.

Окон много. Она же не справится!

Чифана, не обращая на нее внимания, продолжала давать всё новые немыслимые указания.

– Пол застелить. Княгиня не выносит холодного камня.

К тому времени княжеская процессия покинула дворец и двигалась через сад камней. Старшая Жена оттолкнула Цисами в узкий проход для слуг. Будь это кто угодно другой, он тут же лишился бы руки.

– Кто-то передает сведения в шуланьское посольство. Посыльный относит записки в условленное место за южными воротами, которые ведут на дорогу Вечного Торжества. Он идет по улице Согано, огибая квартал прислуги с юга. Дай себе волю и добудь то, что он несет.

Это было несложно.

– Посыльный находится под княжеской охраной?

– Неважно.

– Очень хорошо.

– Вот здесь находится условленное место, – Чифана вложила ей в ладонь сложенный кусочек пергамента. – Посмотри при свете огня.

Цисами кивнула.

– С удовольствием.

Чифана взглянула на нее с презрением.

– И пусть никто не заподозрит убийства, – велела она, развернулась и зашагала вслед за княгиней.

Цисами стояла некоторое время, глядя в спину удалявшейся Старшей Жене. Она с отвращением повторила:

– «С удовольствием!» – и шлепнула себя по лбу. – С ума сойти. Какой стыд.

Сказала она, конечно, глупость, но вполне искренне. Наконец-то для нее нашлось подобающее дело, и Цисами могла дать себе волю, как выразилась Старшая Жена. Цисами так долго пробыла служанкой, что уже начала беспокоиться, не теряет ли сноровку. Иногда ей приходилось напоминать себе, что на самом деле она не ничтожная компаньонка и не служанка, а первоклассная тень-убийца алмазного ранга.

– Я – важная шишка, – пробормотала она.

Нужно было немного подбодрить себя, прежде чем вновь взяться за выколачивание ковров.

– Испугалась? – спросил Майло. – Эта стерва с нарисованными бровями – та еще злюка, а?

– Просто ужас, – Цисами подумала о всей той работе, которую навалила на нее Чифана, вдобавок приказав убить посыльного. Как неблагоразумно.

Остаток дня прошел в попытках выполнить многочисленные требования княгини. Надо было разобраться с коврами, достать из кладовой зимние шторы и отдать распоряжение портным.

День сменился вечером; перед Цисами прошли все три оттенка темноты. Она собрала еще четырнадцать слуг и поденщиков и заставила взяться за работу. Ковры были выколочены и расстелены, стекла протерты, свечи зажжены. А главное, на каждом окне висела уродливая глухая штора.

Цисами полуживой от усталости притащилась обратно в Великую Башню Благословенного Служения. Она привыкла к изнурительной работе – труд наемного убийцы нелегок, – но обхаживать компанию избалованных высокомерных вельмож было изнурительно. Лучше уж получить нож в спину.

Она бы уж точно назначила министра по Важнейшим вопросам мишенью, не будь Чифана так влиятельна и близка к княгине. Цисами испытывала желание приговорить ее, невзирая ни на что, но она всегда считала себя волевым человеком, который держит слово, особенно когда речь идет об убийстве. Когда она доползла до комнаты и разделась, уже почти рассвело. Она моргнула – и прошло несколько часов. Над ней замаячил веснушчатый нос Порлы. Остальные девушки уже встали и начали одеваться и краситься.

– Подъем, Кики.

На сей раз именно Порла будила ее, легонько встряхивая.

– Ты сама говорила, что лучше не злить Хари.