Судьба

– Достопочтенные Стены Гияня, чем могу служить вам?

Один из стражников прошел мимо и остановился у входа в дальний сад. Отточенные Клинки меж тем всё прибывали. Неужели князь Янсо решил навестить этот безлюдный дворец? Действительно неожиданность. Князья никогда не бывали во Дворце Любезного Гостя.

Но вместо князя в коридоре показался господин Аки Ньям, очень недовольный. Ньям был крепкий мужчина средних лет, обладавший высоким положением при гияньском дворе. Поговаривали, что выше стояли только сам Янсо и первый генерал. Ньям имел хорошие политические связи и пользовался славой порядочного и мудрого человека, одного из немногих в Алланто.

Возясь с близнецами и проводя немало времени в особняке Аки, Цисами испытывала одновременно восторг и легкое отвращение при виде этой дружной и радостной семьи. Очевидно, сюсюкались они не по приказу, а по зову сердца. Девять глупых детишек даже составляли хор. Аки Ньям был самым близким советником Янсо с того дня, когда их благородные родители устроили праздник для детей и два карапуза подрались из-за деревянного солдатика. Некоторые утверждали, что из-за куклы, но какая разница? Ньям любил об этом рассказывать, как бы мимоходом напоминая окружающим о своей близости к князю.

Судя по тому, что все отзывались о нем с восторгом, Цисами полагала, что Ньям должен быть высоким и статным, с надменным взглядом, как у Сунри, и с острой бородкой. Однако могущественный и славный господин Аки выглядел так, как будто зарабатывал на жизнь лопатой и мотыгой. У него было заурядное крестьянское лицо – смуглое, почти безволосое, с массивным выпуклым лбом и плоским носом. Господин Аки напоминал пекаря, стоящего у печи. В Алланто ходило много рассказов о щедрости и доброте Ньяма. Он обладал заслуженной репутацией честного и великодушного господина.

Когда Ньям вошел, Цисами невольно выпрямилась. И не только она, но и Майло – одинокий, поседевший на службе стражник, прикомандированный к Четвертому дворцу. Он ушел на покой несколько лет назад, после того как провел в доспехах всю жизнь, но недавно от скуки вновь явился в поместье. Его согнутая спина словно сама собой распрямилась при приближении господина.

– Прекрасный сегодня день, добрые люди, – сказал Ньям. – Не бойтесь.

У Цисами враз отлегло от души, но тут же она спохватилась. Огромное обаяние Аки Ньяма было не только природным. В дело шла сильная ци. К счастью, Цисами, будучи тенью-убийцей, могла противостоять ему, но в любом случае следовало играть свою роль. Ощутив сопротивление, он бы заподозрил неладное.

Князь недолго переговорил с Майло и похлопал его по плечу, затем тихо перебросился парой слов с командиром Отточенных Клинков. На мгновение они встретились взглядами с Цисами. Она и не ожидала, что Ньям ее узнает. Личное знакомство с высоким вельможей – это не то, что желательно тени-убийце. Да и с какой стати ему знать Цисами? Она всего лишь развлекала его дочек.

– Где же этот восхитительный сад, который ты обещал показать, Ньям? – спросил хорошо знакомый голос.

Цисами замерла, когда за спиной у Ньяма возникла Сунри. Княгиня была в полном парадном облачении – просторном красно-желтом платье, ниспадавшем складками; легкая ткань шелестела на ветерке, и казалось, что Сунри горит. Волосы у нее были замысловато уложены, чтобы подчеркнуть подбородок, шею и плечи. Платье подчеркивало фигуру и впечатляющие формы. Сунри вполне соответствовала своей репутации и высокому положению.

– Да, да, сюда, – произнес Ньям, поворачиваясь к Сунри. – Кстати, что касается договора, я полагаю, необходимо подобающим образом обозначить наши отношения. Считайте нас равными партнерами, а князь Янсо исключительно по необходимости займется делами управления. Чисто символически, конечно, и во имя единства.

Вельможа говорил с уверенностью уличного торговца, который впаривает покупателю гнилые фрукты, и благожелательностью доброго соседа. Цисами не сомневалась, что он умеет смеяться.

О ней уже позабыли. Сунри даже не взглянула на Цисами. Может быть, княгиня ее не узнала.

Сунри вдруг остановилась, изучая висевшие на веревке ковры.

– Все хорошо, ваша светлость? – спросил Ньям.

Сунри не сводила глаз с ковров. Она шла вдоль веревки медленно и грациозно; многочисленные складки шифона так и трепетали.

– Ужасно, – заключила княгиня, поравнявшись с вельможей. – Отпусти прислугу, Ньям. Я привезла своих людей.

На мгновение задумавшись, она добавила:

– Хотя… оставь эту девушку. Моя прислуга оценит помощь человека, который знает, как тут все устроено. Полагаю, эта девчонка никому особо не нужна и можно ей свободно распоряжаться. В крайнем случае скажем, что она отразила нападение бешеного коврика.

– Конечно, княгиня, – произнес Ньям. – Прошу за мной.

Оба двинулись дальше и исчезли за углом.

Следом явилась Голос Двора. Она взглянула на Цисами, как будто не узнавая ее.