Суд и государство

Независимость и беспристрастность судьи являются необходимыми условиями его легитимности, поскольку в отличие от других властных органов государства легитимность судьи проистекает исключительно из акта его назначения на должность, по крайней мере во Франции, где назначение судьи осуществляется исполнительной властью с учетом той свободы выбора, которую оставляет ей Высший совет магистратуры. В этом смысле французская Конституция закрепляет существование не судебной власти (pouvoir judiciaire) как таковой, а судебных органов (autorit'e judiciaire). Данному спору уже очень много лет, так как еще римляне видели в осуществлении властных полномочий два различных проявления, которые надо отличать друг от друга: potestas, т. е. власть в собственном смысле, автоматически вытекающую из занятия какой-либо должности, наличия чина или обладания особым статусом, в каком-то смысле легальную власть, и auctoritas, т. е. некую особую власть, которая исходит от самого лица, осуществляющего властные полномочия, когда данные полномочия вытекают из личного авторитета их обладателя[81].

К этим принципам независимости и беспристрастности предъявляется особый уровень требований по уголовным делам, так как в этой сфере судья призван пресекать путем назначения наказания преступное поведение, которое, помимо вреда, часто причиняемого непосредственной жертве преступления, главным образом посягает на общественный порядок, гарантом и хранителем которого является государство.

Помимо этого во французском судоустройстве магистратура состоит из магистратов прокуратуры (прокуроров) и судейских магистратов (судей). Все они являются магистратами, но осуществляют различные функции и имеют отчасти различный статус[82].

Действительно, судьи обладают гарантией независимости. Они назначаются на должность с учетом обязательного к исполнению заключения Высшего совета магистратуры и пользуются несменяемостью; после назначения они могут быть переведены на другую должность, даже в порядке повышения, только в том случае, если сами выдвинули свою кандидатуру.

По-другому обстоят дела с прокурорами, которые принадлежат к иерархии прокуратуры и не пользуются несменяемостью, а также помимо этого назначаются на должность с учетом простого заключения Высшего совета магистратуры, это означает, что министр юстиции вправе сам выбирать, кто займет ту или иную должность в прокуратуре. Впрочем, последняя особенность прокурорской магистратуры по сравнению с судейской магистратурой заметно нивелирована практикой, так как по факту министр юстиции уже в течение нескольких лет более не идет наперекор отрицательным заключениям Высшего совета магистратуры, который к тому же состоит из двух подразделений: в компетенции одного из них находятся судейские магистраты – его председателем является первый председатель Кассационного суда; в компетенции другого – прокурорские магистраты, его председателем является генеральный прокурор при Кассационном суде.

Здесь мы сталкиваемся с первым фундаментальным отличием от российской судебной системы, которой незнакомо это весьма французское понятие «магистратура», так как в российской системе судьи и прокуроры составляют два совершенно разных профессиональных корпуса[83].

Действительно, в системе российского судоустройства прокуратура, будучи старинным учреждением, истоки которого, как мы увидим позже, восходят отнюдь не к советскому периоду, как думают некоторые, а к правлению Петра I, является централизованным органом государства, который возглавляет Генеральный прокурор РФ, назначаемый верхней палатой парламента по представлению Президента РФ.

Российская прокуратура в ходе реформ 2007–2010 гг. утратила полномочия по производству предварительного расследования, которые перешли к обособившемуся от нее Следственному комитету РФ, к чьей подследственности относятся самые важные уголовные дела. В то же время более простые дела расследуются полицейскими органами[84].

Однако если сравнивать эти две системы, можно было бы сказать, что французская прокуратура все меньше и меньше является органом уголовного преследования и все больше органом расследования, а российская прокуратура, напротив, является главным образом органом уголовного преследования, так как она ныне лишена каких-либо полномочий, связанных с началом расследования и производством следственных действий, которые входят в компетенцию полицейских органов, а по более важным делам – Следственного комитета РФ, находящегося под руководством Президента РФ.

Это фундаментальное различие приводит нас к вопросу о связи, которая существует между независимой магистратурой в сфере уголовной юстиции и системой уголовного процесса.

Напомним несколько принципиальных моментов, для чего требуется также чуть подробнее остановиться на том, что следует понимать под уголовным процессом.