Структура художественного текста

⁶ Понятие «исходного типа» можно пояснить следующим образом: каждый тип культуры можно было бы представить в виде набора некоторых устойчивых форм. В ходе исторической эволюции исходные типы могут существенно деформироваться, однако сохраняют гомеостатическое стремление к единству: все последующие формы воспринимаются в отношении к исходной как ее варианты. Так, метрическая структура русского стиха, сложившаяся в эпоху Тредиаковского и Ломоносова, до сих пор остается «исходным типом» для всех последующих ритмических систем. Норма русского жития, сложившаяся в киевскую эпоху, оставалась «исходным типом» для всех дальнейших модификаций этого жанра, вплоть до сочинения протопопа Аввакума, текст которого воспринимается как новаторский именно на фоне нормы, т. е. в отношении к ней. Можно высказать предположение, что при всех театральных революциях, потрясавших французскую сцену от романтиков до авангардистов, театр Расина до сих пор остается «исходным типом» для всей французской драматургии. И именно устойчивость этой лежащей в самой основе данной культуры нормы делает возможным столь далеко идущие художественные деформации. Вместо обычного («бытового») представления: «Чем дальше от традиции, тем смелее новаторство» – структурный подход выдвигает иной принцип: «Чем дальше от традиции, в пределах одного и того же культурного типа, тем ближе к ней». Разрыв с традицией в области культуры – это ее воскрешение в изменившихся условиях. Разумеется, в данном случае речь не идет о механическом перерыве, который вообще не есть факт культуры. Подлинный разрыв с «исходным типом» начинается там, где его разрушение перестает быть художественно значимым.

⁷ Так, для Ломоносова все, что может быть определено как «четырехстопный ямб», едино и внутри себя содержательных градаций не имеет. В дальнейшем на этой основе возникает сложная система, в которой ритмические фигуры и словоразделы создают возможности многочисленных семантических противопоставлений.

⁸ Б. Пастернак. Повесть // Новый мир». 1929, № 7. Стр. 5.

⁹ Мы не останавливаемся на совершенно самостоятельном вопросе соотношения текста и его функции. Некоторые соображения по этому поводу см. в указанной статье Ю. Лотмана и А. Пятигорского.

¹⁰ Б. В. Томашевский. Стих и язык. Стр. 7–8.

¹¹ В. Unbegaun. La versification russe. Paris, 1958.

¹² Μ. Янакиев. Българско стихознание. Стр. 10.

¹³ Taм же, стр. 214.

¹⁴ Josef Hrabák. Remarques sur les correlations entre le vers et la prose, surtout les soi-disant formes de transition // Poetics, Poetyka, Поэтика». I. Стр. 241, 245.

¹⁵ См.: J. Hrabák, Uvod do teorie verše. Praha, 1958. Стр. 7 и след.

¹⁶ Там же, стр. 245.

¹⁷ Д. С. Лихачев. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967. Стр. 173.

¹⁸ При этом текст, урегулированный только по правилам данного естественного языка, воспринимается как неурегулированный, а понятие «полной урегулированности» всегда реализуется на определенном уровне. Урегулированность на фонологическом, грамматическом, ритмическом и других уровнях может не входить в идеальный максимум урегулированности, нормы которого складываются под влиянием общего контекста культуры и находятся вне любого отдельного художественного текста. В этом случае та или иная урегулированность не замечается ни поэтом, ни читателем, и никакой семантики ей не приписывается. Следовательно, понятие «полностью урегулированный» хотя в логическом пределе относится к некоторому максимуму языковых элементов, но исторически-реально неизменно соотносится с определенным условным эстетическим нормативом.

¹⁹ О «презумпции осмысленности» в языке см.: И. И. Ревзин. Модели языка. Μ., 1962. Стр. 17; И. И. Ревзин. Отмеченные фразы, алгебра фрагментов, стилистика // Лингвистические исследования по общей и славянской типологии. Μ., 1966. Стр. 3–4.

²⁰ Вопрос о дорегулировании текста читателем подробно рассмотрен в кандидатской диссертации В. А. Зарецкого «Семантика и структура словесного художественного образа» (1966).

²¹ Ср.: «Лишь очи печально глядели, а голос так дивно звучал…» (А. К. Толстой).

²² В приводимых примерах целесообразно рассматривать русский j (й) в ряду организации гласных фонем. Мы на это имеем тем большее право, что на фонетическое сознание поэта сильное влияние оказывает система графики. Ср., например, влияние графики на фонологическое сознание Лермонтова в стихах: «Я без ума от тройственных созвучий и влажных рифм, как, например, на «ю». «Ю» и «у» для Лермонтова не сливаются.

²³ В. В. Иванов. Ритмическое строение «Баллады о цирке» Межирова // Poetics, Poetyka, Поэтика. II, Warszawa, 1966. Стр. 299.

²⁴ В поэтическом тексте отношение синонимии не обязательно возникает при наличии всех непременных в языке признаков. Оно приписывается определенным словам текста, чаще всего в силу их позиции в стихе. Поэтому отношение симметрии (взаимозаменяемости) оказывается достаточным для возникновения окказиональной семантической эквивалентности.