Страсть и надежда

— Вот, черт. Все из-за тебя, Антон! Теперь нужно идти застирывать! — и Света убежала в умывальную комнату.

Антон посмотрел на цыганку:

— Ну что ж, Кармелитка, очень удачно все получилось. Пока у Светки постирушка… Может, оговорим особые условия моего концертного выступления?

А?..

* * *

Форс задумался над предложением Астахова. Нет, насколько он знал Баро и его вспыльчивый характер, предложение это совсем никудышное. Только в какой обертке выгодней преподнести эту несложную мысль?

— Николай Андреевич, если вы предложите Зарецкому деньги за свидетеля, то станете его кровным врагом.

— Ты в этом уверен?

— Абсолютно. У него свои планы, расчеты, связанные с честью семьи. А тут вдруг вы со своими грязными деньгами.

— Какие планы, какой семьи?

— Эх, Николай Андреевич, святой вы человек. Весь город об этом наслышан. У Максима с Кармелитой был роман. Или что-то около того. Они вроде бы даже собирались уехать из города. Зарецкий, ясное дело, не одобрял такую антихудожественную самодеятельность.

— Погоди, погоди. Это что ж получается. Он хочет упрятать нашего парня в тюрьму только для того, чтобы он прекратил отношения с его дочерью?

— Конечно. А что вас удивляет? Это же идеальный выход. Из колонии на свидание не побегаешь. И потом, разве не вы сами согласились на условие вашего с Зарецким сотрудничества — не возвращать несчастного Максима на работу в вашу структуру.

Астахов застыл. Только что он был титаном благородства, вытаскивающим из беды хорошего, но чуть непутевого парня. А теперь вот как все развернулось.

В Максимовой проблеме, получается, есть доля и его вины.

— Да… Да… Но что ты предлагаешь?

— Ждать. Искать. Думать. И сделать зарубочку на будущее: стоит ли с таким человеком, как Зарецкий, иметь совместный бизнес? Впрочем, вы руководитель опытный, это, конечно, вам решать…

* * *

Кармелита уже поняла, о чем Антон будет говорить. Но все же нужно было удостовериться в том, что она правильно истолковала его слова. Все-таки — презумпция невиновности.

— Предположим, мои показания помогут Максиму в суде. Что я буду иметь с этого? А, Кармелитка?

— Но вы же друзья… По крайней мере, бывшие.

— Вот именно, бывшие. А настоящие бизнесмены смотрят только в будущее.

И из всего извлекают выгоду.

— Вот уж никогда не знала, что спасение человека — это разновидность бизнеса.

— Не прикидывайся, что не понимаешь меня.

— Нет, я понимаю. Тебе нужны деньги? Сколько?

— Фу! Сразу деньги. Как скучно! А потом, они же не твои, а папины. Ты же сама еще ни копейки не заработала… В отличие от той же Светы. Скажи, ты лично, чем готова пожертвовать ради любимого?

— А что ты хочешь?

— Вот теперь правильно глаголешь. Я действительно хочу. Цыганской любви.

— Какой же ты подлец!

Кармелита встала из-за стола и вышла из пиццерии.

Так что, когда Света, местами свежевыстиранная, вернулась к столику, Антон уже был один.

— А где Кармелита?

— Пошла на свежий воздух.

— Что, что ты ей сказал? Ты что отказался?

— Нет, я просто пошутил. Но у нее с юмором туго. Света застыла в нерешительности. Что делать — идти искать Кармелиту или договорить с Антоном? Но он облегчил ее выбор, заговорив о деле:

— Позвони папе. Мне нужно будет обсудить с ним мои показания в суде.

— Так ты согласился?

— Конечно, — Антон томно вздохнул. — Чего не сделаешь ради любимой.

Светины глаза заискрились — неужели все получилось?!

— Ты правда согласен? Правда? Спасибо.

— Может, поцелуешь? Светка чмокнула его в щечку.

— Не сюда, — сказал Антон, нахально ухмыльнувшись.

Ну вот, всегда он так. Вечно напоследок все испортит.

Света пошла за Кармелитой. Но искать ее долго не пришлось. Подружка ждала у закрытой машины. Светка открыла дверь, сели в салон.

— Ну и что ты от него сбежала? Он же на все согласился. Что он тебе наговорил?

— А что он может мне сказать? Как всегда, переспать хотел.

— Правда? Вот гад… И это при живой мне?

— Нет, Свет… Ничего у нас не выйдет из этой затеи.

— Выйдет. Еще как выйдет. Антон же согласился. А то, что он тебе сказал… Это у него шутки такие, идиотские. Я ж говорю: у него есть плохая половина, и есть хорошая. Вот ко мне он повернут, в основном, хорошей половиной.

— А по плохой половине Антону когда-нибудь крепко накостыляют. Это я тебе обещаю.

* * *

Встречу с Антоном Форс назначил в своей любимой "Волге".

Антон пришел — весь из себя. Уверенный, красивый, сильный.

— Здравствуйте, Леонид Вячеславович!

— Привет, Антоша. Что случилось? Светка что-то последнее время говорить о тебе не хочет. Ты ее обидел?

— Ну что вы! Как я могу обидеть вашу дочь? Это она все время на меня наезжает.

— Ладно, — покровительственно сказал Форс. — Сами разбирайтесь. А у меня мало времени. Мне сейчас такого печеного ягненка принесут… Ну давай.

Что ты мне хотел рассказать?

— Я собираюсь дать показания в защиту Максима.

— Какие? Что ты видел?

— Все! Я был на месте преступления. ° Услыхав это, Форс даже про ягненка забыл.

— Так… Очень интересно. Ну-ка, выкладывай…

И Антон выложил. Так же, как перед девчонками. Гладко, четко, вдохновенно, без запинки.

Форс сначала слушал его внимательно, но к концу рассказа начал скучать.