Страсть и надежда

Тамара подробно представляла, как Олеся и Игорь идут в ресторан. Пьют, танцуют. Затем он везет ее к себе домой. А потом… Тут Тамара начинала скрипеть зубами от злости и ревности.

Пыталась удержать в себе эту ревность, но никак не получалось. Как только Олеся попадалась на глаза, мерзкие сцены опять всплывали перед глазами. И бороться с этим было невозможно.

В конце концов, не сдержалась, пристала к Олесе, отчего та вызывающе ведет себя с Игорем, вечно глазки ему строит. Девушка долго отмалчивалась.

А потом отмахнулась:

— Да отстаньте вы со своим Игорем! Если хотите знать, ваш Игорь тут как-то между делом предлагал мне более близкие отношения.

— Что? — зашлась в гневе Тамара и не нашла ничего лучшего, чем просто привычно нахамить. — А ты в зеркало на себя давно смотрела?

— Причем здесь это. Вы лучше подумайте, зачем мне лгать.

— Уходи, — только и смогла сказать Тамара.

* * *

Грохот — на весь дом. Работать — невозможно. А тут — срочная встреча с Зарецким. Астахов выскочил в гостиную. И не знал радоваться или огорчаться той картине, которую увидел. Антон откуда-то далеко из семейных запасников достал дрель и что есть силы долбил стенку. Стенка не сдавалась так просто.

Но и Антон старался.

— Сынок! — позвал Астахов.

В сверлильном шуме работник его не услышал. Тогда Николай Андреевич подошел поближе и похлопал по плечу.

Антон развернулся:

— Что, папа?

— На кого работаешь, сынок?

— На тебя, отец, только на тебя! Вот, хочу украсить твою гостиную картинами молодой талантливой художницы, — Антон махнул рукой в сторону картин, в ожидании лучшей участи прислоненных к стене.

Астахов критически посмотрел на холсты в рамках. Нет, Света — замечательная девушка, но живопись ее… Мягко скажем, пока еще далека от совершенства. Детская бравада, выпендреж, претензии на глубину и ничего больше. Души нет, боли, силы… Кроме того, не хватает и школы, мастерства.

В итоге получается один большой разноцветный пшик.

Антон же работал на редкость ловко, быстро. И уже вворачивал шурупы.

— Сынок, я надеюсь, это здесь ненадолго? — забеспокоился Астахов.

— Папа, ну… на месяц. Астахов скривился.

— На недельку.

Отец отрицательно покачал головой.

— Па! Ну что ж ты меня без ножа режешь! Будь милосердным. Один день.

Николай Андреевич кивнул головой. И невольно залюбовался тем, как ловко и воодушевленно работает Антон:

— Да, сынок, я смотрю, Светлана произвела на тебя сильное впечатление.

Давно я не видел, чтоб ты так старался.

— Брось ты, папа. По-моему, очень даже неплохие картины.

— Ну, значит, я ничего не понимаю в живописи. Антон остановился. И очень серьезно спросил:

— А что, папа, настолько плохо?

— Картины замечательные. Только гостиную они уродуют. А если серьезно… Понимаешь, сынок, они даже не плохие…

— Ну вот, — воодушевился Антон. — А неплохие — это значит, хорошие!

— Нет, ты недослушал. Они даже не плохие, они просто никакие.

Понимаешь. Их, этих картин, как акта искусства просто нет. И все. Так что не нужно обманывать себя и свою знакомую. Светлане посоветуй заняться чем-то другим. Она девочка вроде неплохая. То есть хорошая. И только время зря тратит. К тому же больней потом будет разочаровываться.

Антон сник:

— Ладно, папа. Ну денек пускай повисят.

— Денек — пожалуйста. Но не больше. Это было бы кощунством по отношению к висящим здесь Шишкину и Врубелю. Я пошел. Из-за тебя, правда, не успел подготовиться к деловой беседе.

— С кем?

— С Зарецким.

— О! Отлично! Передавай ему привет от Антона Астахова.

— Хорошо, передам, — улыбнулся Николай Андреевич. — Кстати, Антон Астахов? А не слишком ли ты увлекся выставкой Светланы. Как там с моими поручениями? Что там с автосервисом?

Антон стушевался, второй раз за разговор:

— Папа, честное слово, делается. Доделывается. В общем, я все сделаю.

Обещаю!

* * *

Тамара почти успокоилась, пока добралась до автосервиса. На каждом перекрестке ей хотелось развернуться и вернуться домой. Но она понимала, что так будет больнее. И все же приехала к Игорю.

Он был в грязной спецовке — возился с какой-то машиной. Обрадовался ее приезду, попытался обнять. Тамара шарахнулась от него.

— Осторожно! Ты грязный.

— Брезгуешь, — обиделся Игорь. — Типа рабочий класс не годится в любовники…

— Не говори ерунды, Игорь.

— А что же говорить, Тамарочка, если ты скоро об меня ноги вытирать начнешь. Я, извини, молчать не привык!

— Ага, То-то я и гляжу, что ты слишком много болтаешь. Скажи, только честно. Ты предлагал Олесе близкие отношения?!

— Тома, я не узнаю, что за бездушный стиль: "близкие отношения". Есть столько прекрасных русских слов: любовь, секс…

— Прекрати! — взвизгнула Тамара. — Перестань! Я тебя серьезно спрашиваю. Предлагал?

— Ничего я ей не предлагал! Я с ней вообще общаюсь исключительно по твоему наущению. И говорю первое, что приходит в голову.

— А ты, я смотрю, наглеешь.

— Нет, это ты наглеешь. Тебе плевать на то, в какой я ситуации остался.

Когда был нужен, "Игорек, Игорек". А теперь? Может, наш с тобой роман затянулся?

— Так ты решил завести новый?

— Ничего я не решил. Но это пока. Хотя ты правильно заметила, быть женихом Олеси мне даже понравилось.