Странствия Шута

Поскольку он утверждал, что совсем не хочет спать, я оставил его сидеть у костра и пошел в палатку, толкнул Ланта, чтобы тот подвинулся, и забрался под одеяла. Меня терзали собственные вопросы. Должно быть, я уснул, потому что проснулся, когда Лант выбирался наружу, чтобы сменить Пера. Мальчишка прижался спиной к моей спине, тяжело вздохнул и вскоре захрапел. Я закрыл глаза и попытался снова заснуть, но ничего не вышло. Тогда я выбрался из палатки и присоединился к Ланту. Он топил снег в котелке для чая. Я сел рядом и стал смотреть в огонь.

– За что ты меня так ненавидишь?

Мне не нужно было долго искать ответ.

– Ты обидел мою дочь. А потом, когда мне пришлось доверить ее тебе, ты не позаботился о ней и не попытался утешить. Она так и сидела в заснеженной повозке, пока ей не помог Ревел.

Он долго молчал, потом сказал:

– Мы тогда растерялись, Шайн и я. Мы совсем не понимали, что вы с Риддлом задумали. Ты нам почти ничего не объяснил. Я пытался забрать Би из повозки, но она… надулась, как маленькая. Я устал, замерз и был зол на тебя. И я оставил ее, подумал – пусть сама выбирается. Если бы потом ничего страшного не случилось, так ли все это было бы важно? Фитц, я не хотел становиться писарем, а учить детей не хотел и подавно. Я хотел оставаться в Оленьем замке, веселиться с друзьями и жить своей жизнью. Я никогда не любил детей, и даже ты должен признать, что Би была необычным ребенком.

– Довольно, – сдержанно сказал я. Он заставил было меня почувствовать себя виноватым, но последние слова все перечеркнули.

– Я не такой, как ты! – выпалил он. – И не такой, как отец! Я пытался стать таким, чтобы порадовать его. Но я не такой! И не хочу становиться! Я здесь, я пошел за тобой, потому что ты прав, я подвел твою дочь. И свою сестру. Сестру… Ты хоть понимаешь, как у меня все внутри переворачивается, когда я зову ее так? То, что они сделали с Шайн, с моей сестрой… мне даже подумать об этом тошно. Я хочу отомстить за нее, и за Би тоже. Я знаю, что не могу изменить того, что случилось, но могу сделать что-то в будущем. И я сделаю это не ради тебя, не ради отца. Все, что я делаю, я делаю для себя. Чтобы обрести мир в душе, насколько это вообще возможно после всего, что случилось.

Я не знаю, чем я помогу тебе, или о чем ты попросишь меня, или смогу ли я это сделать, – продолжал он. – Но я с тобой. Я твердо намерен сделать все, что смогу. И до тех пор я не вернусь домой. Но когда все будет кончено, я хочу вернуться, вернуться живым. Так что лучше перестань отмалчиваться и объясни мне наконец, что происходит и что я должен буду сделать. Или научи меня чему-нибудь полезному. Потому что ты не отделаешься от меня до конца этого похода. Разве что если меня убьют. И о мальчишке, думаю, можно сказать то же самое.

– Я не хочу брать вас собой. Я с самого начала не хотел этого.

– Но мы уже с тобой. И мне кажется, как бы ты ни злился, ты не допустишь, чтобы я умер из-за собственного неведения.

Тут он попал в точку. Я уже почти подобрал слова для ответа, когда послышался приглушенный крик. За ним последовал более громкий и звуки борьбы. Все это доносилось со стороны камня. У Ланта хватило самообладания выхватить головню из костра.

Я подбежал к обелиску первым, но когда Лант поднял свой факел повыше, я крикнул ему:

– Назад! Не прикасайся к Шуту и не давай ему к тебе прикасаться! – И, едва переведя дух, добавил: – Оттащи Спарк к костру. Разбуди Пера. Согрейте воды.

Спарк извивалась на снегу, скуля, словно собака, которой приснился дурной сон, но глаза ее были открыты. Я испугался за нее. Много лет назад мне довелось повидать, что может сделать с рассудком неподготовленного человека проход сквозь камни Силы. Регал свел с ума немало юных магов-учеников, пытаясь провести этим путем небольшую армию. Спарк не обладала Силой и только что прошла сквозь столпы третий раз за сутки. Ну как мог Шут подвергнуть девочку такой опасности! Сердце разрывалось от мысли, что я уже не смогу ей помочь. Но еще больше я боялся за самого Шута. Я молился, чтобы мне лишь померещилось в неверном свете факела, что его левая рука неравномерно посеребрена Силой.

Он лежал на спине, тяжело дыша. Его слепые глаза были широко распахнуты, и свет факела отражался в их золотой глубине. Юбки рухнувшим шатром разметались по снегу.

Пер что-то спросил сонным голосом, Лант заорал в ответ, чтобы тот подбросил дров, набил котелок снегом, подвесил его над огнем и принес теплое одеяло, а он, Лант закутает в него Спарк. Я позволил им суетиться. Все равно больше ничем девочке не поможешь – остается только согреть ее и попытаться накормить. Я осторожно присел рядом с Шутом, справа от него, подальше от серебряной левой руки.

– Шут! – позвал я его, стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее. – Шут, ты слышишь меня?

– Дракон! – выпалил он, хватая ртом воздух. – Дракон летит за нами?

Я посмотрел на ночное небо и не увидел ничего, кроме заледенелых звезд, мерцающих в темноте.

– Я не вижу никаких драконов.