Странный генерал

Торопливо, прямой и подтянутый, прошел мимо Петр; слышно было, как он приказывал Ланге перетащить пулемет поближе к правому флангу. Потом он подошел к Дмитрию, сказал:

— Покурим, что ли, — а присев, принялся писать какую-то записку.

Дописав, повернулся к Каамо, который всюду был с ним, как тень.

— Пулей на правый фланг, к лейтенанту полиции. Передашь ему в руки.

Каамо кубарем скатился вниз, к лошадям.

Ждать повторной атаки пришлось недолго. Глухо рассыпалась сухая и грозная барабанная дробь, зазывно запели трубы, и из тумана выплыли и пошагали нахально английские пехотные цепи. Их встретили дружным плотным огнем.

Однако англичане тоже кой-чему научились у буров. Их цепи тупо шли в атаку, а с холмов открыли прицельный огонь специально отобранные для того стрелки. Пули уложили несколько буров. Никто не говорит, что бритты стрелять не умеют…

Что-то похожее на раскаленный напильник шоркнуло по уху Дмитрия. Разом зажмурившись, он пригнулся и вздернул руку вверх к голове. Ладонь окровенела. Впрочем, рана оказалась пустячной — пуля резанула ухо.

— Дик, дай патронов, — сказала Белла.

Он кинул ей запасный патронташ и, повернувшись назад, заорал:

— Патро-онов!

На правый фланг, где стоял отряд йоганнесбургской полиции, вылетело два эскадрона драгунского полка. Все бурские пушки грянули по ним. Грохот взрывов, выстрелы, вскрики, лошадиный плач — все смешалось.

Была минута, которая казалась последней. Стоило йоганнесбуржцам дрогнуть — она стала бы последней. Они не дрогнули. Сминая своих же, драгуны повернули вспять. Лишь небольшая кучка их с каким-то капитаном во главе прорвалась вперед и почти влетела в цепи буров, но, уже беспомощную, ее расстреляли в упор.

Дмитрий прицелился в капитана и выстрелил. Тот обмяк и повалился. Задичавший конь его с пронзительным визгливым ржанием пронесся совсем рядом с Дмитрием, волоча зацепившегося ногой в стремени седока; серо-зеленый доломан на драгуне был испятнан кровью, голова ударялась о землю.

Пехотные цепи вновь залегли.

— Дик! — вскрикнула Белла и бросилась к мужу. — Ты ранен?

— Да не, так это…

Она наложила ему повязку, осторожно натянула шляпу и легонько погладила по бородатой щеке:

— Безухий ты мой…

Он отвернулся, забурчал:

— Ты вот что. Давай-ка лучше заранее, верно Петр говорил… Все равно ведь отходить будем.

— Ну-ну, — сказала она, будто уговаривала малыша, и хотела снова погладить, но он отодвинулся: экие нежности на боевой-то позиции, при людях!..

Остро пахло кисловатой пороховой гарью.

Туман в низине рассеивался. В зимней высохшей траве почти не видны были залегшие в мундирах цвета хаки солдаты, но заметны стали орудия, вытащенные на прямую наводку и наспех замаскированные.

Наверное, это было единственно правильным: упредить противника — Петр приказал своим артиллеристам открыть огонь. Англичане не замедлили ответом. Началась пушечная дуэль. В орудийный рев вплелась ружейная трескотня.

И тут… Как, каким сверхчеловеческим чутьем угадала Белла страшный миг? Коротко, гортанно вскрикнув, она птицей метнулась к мужу — грохнул взрыв, и осколок снаряда, который должен был врезаться в Дмитрия, вошел в нее… Дмитрий подхватил ее; темное блестящее пятно крови быстро разливалось по левому боку. Белла была мертва.

Дмитрий встал, держа ее на руках.

Разве умолкли пушки? Разве перестали стрелять винтовки? Звонкая тишина стояла в голове. Медленно плыл перед глазами зеленый лиддитовый дым. Дмитрий шагнул вперед.

Он сделал шаг, второй, третий… Он шел на позицию англичан. Он шел, держа мертвую жену на руках.

— Буры! — крикнул он исступленно и потом все выкрикивал: — Буры!.. Буры!..

И все шагал вперед — медленно, мерно, яростно.

И пушки умолкли. И винтовки перестали стрелять. Буры и англичане, замерев, смотрели на идущего неумолимо и гневно богатыря.

Один за другим буры начали вставать. Встал Ланге. Встал Антонис Мемлинг. Встал молодой Брюгель. Он оглянулся растерянно и вдруг, сжимая дедовский роер, тоже шагнул вперед и пошел. И другие пошли.

Это было непонятно и страшно. Молча, без единого выстрела буры шли в атаку. Никогда до этого и никогда потом не было такого: буры шли в атаку.

Глухой ропот пронесся по английским цепям. Какой-то солдат вскрикнул и бросился бежать. Потом еще несколько. Выхватив винтовку из рук ординарца, загорелый усатый майор прицелился в страшного богатыря и выстрелил.

Пуля ударила Дмитрия в плечо. Он пошатнулся, но продолжал идти. Вторая пуля пробила руку — он продолжал идти.

Буры на ходу начали стрелять.

Еще одна пуля. Она угодила в горло. И это был конец. Уронив голову и прижимая подбородок к груди, Дмитрий скорчился, прикрывая мертвое тело Беллы, ноги его подогнулись, он стал валиться, валиться вбок, так, чтобы Белла могла упасть на него, чтобы ей не было больно.

Буры шли все быстрее и стреляли. Английские цепи расстроились и побежали…

Давыдов, медленно и немо отводя окровавленные руки назад, поднял голову, плачущими глазами отыскал Петра и тихо сказал по-русски:

— Поздно вы меня познакомили со своим другом. Поздно. Ничего нам уже не сделать.