Страга Севера

– Я должен предупредить… Послушаешь пленку – поймешь.

– Примерно представляю!

– Примерно, – вздохнул горбоносый. – Попадет к «пожарнику» – труба всем. Тебя тоже вычислят… За такой компромат всех сольют в унитаз.

– Хватит интриговать-то, – добродушно проговорил Мамонт и запустил двигатель «жигуленка». – Цену, что ли, набиваешь?

– Ему цена у тебя под задницей лежит, – пробурчал горбоносый. – Я думаю: что мне шеф «мочалку» толкает?

Мамонт достал «записную книжку» и только теперь заметил, что вместо листков имитированная под них пластмасса. Если цена – смерть, значит, это мина? Но для кого?..

– Суровый у тебя шеф, гражданин камикадзе, – весело пожалел Мамонт, выезжая из леса на дорожку. – Эту книженцию я себе оставлю в качестве трофея. Не возражаешь?

– Слушай, не надо. Верни, – попросил горбоносый. – Ты же знаешь, как за эти вещи спрашивают. Аппаратуру можешь оставить, отбрешусь. А «мочалку» отдай.

Мамонт не ответил, оставив его в напряжении. Он загнал «жигуленок» в лес, чтобы не видно было с дороги, открыл дверцу горбоносому:

– Прошу в мой «кадиллак»!

Тот с достоинством выбрался из машины и направился к «линкольну». И вдруг остановился.

– Вспомнил! Ты же работал в контрразведке? У Котоусова? Точно, я тебя там и видел! Я тогда только пришел…

– Ну и память у тебя, – многозначительно проронил Мамонт.

– Так, погоди, – ударился в воспоминания горбоносый. – При Андропове тебя перевели в ОБХСС. Тогда же всех котоусовских распихали…

– Мемуары потом, – отрезал Мамонт и открыл машину. – Садись.

Он достал кассету из «трофейного» диктофона, вставил в автомобильный магнитофон для перезаписи.

– Тут все?

– Все. Я писал кусками. И «прилипала» отскакивала…

– Договоримся так, – ожидая, пока перепишется пленка, заговорил Мамонт. – Я тебе даю слово, что ни нашу встречу, ни материал никогда не использую против тебя, твоего шефа и во вред отечеству. Устраивает?

– Безусловно.

– Я возвращаю тебе аппаратуру, эту «мочалку», ты же иногда будешь делиться со мной информацией, которая мне может потребоваться.

– Тебя интересует Зямщиц? – настороженно спросил горбоносый.

– Не только… Например, взаимоотношения Арчеладзе и «пожарника».

Сейчас он должен был сказать, кто такой «пожарник». Однако разведчик помотал головой и вздохнул:

– Не пойму, за кого ты играешь, из какой команды…

– Успокойся, я не из команды «пожарника». Иначе бы не сидел с тобой и не лазал бы по огородам.

– Это понятно… Но зачем тебе их взаимоотношения?

– Хочу убедиться в честности твоего шефа. Можно ли ему доверять.

– Не знаю, – подумав, обронил горбоносый. – Я ему многим обязан, мне трудно судить. К тому же видел, чем занимаюсь?.. Я не знаю их взаимоотношений. Единственное, когда Арчеладзе приходит от «пожарника» – всегда злой и лучше к нему не заходить, пока не успокоится… Вот и вся информация.

– Не густо, – проговорил Мамонт. – Хотя и это интересно… Ну да ладно. Время от времени я тоже буду делиться с тобой, так что у нас будет кое-какой обмен. Ченч!

– А что это ты такой добрый? – вдруг с вызовом спросил горбоносый. – Филантроп, что ли?

– Мистик. Верю в порядочность, совесть и благородство.

Тот хмыкнул, указал пальцем на микрофон, встроенный в стереосистему.

– Наш разговор пишешь из-за своих глубоких убеждений?

– Ага! – согласился Мамонт. – Чтобы ты тоже был убежденным и откровенным. Извини, брат, служба. Когда надо, я тебя найду.

Он выключил аппаратуру, затем проверил, перезаписалась ли пленка, и протянул оригинал горбоносому:

– Это тебе. – Достал из карманов трофеи. – И это тебе.

Горбоносый аккуратно разложил все по карманам и снова протянул руку. Мамонт вынул «записную книжку».

– А ты знаешь, что все эти «мочалки» – радиоуправляемые?

– Не может быть…

– Может, брат, может. – Он отдал мину. – На каждую – код. Не захочешь воспользоваться сам – помогут. Так что в следующий раз ты ее бери, если дают, но спрячь где-нибудь. У нас все так делают.

– Спасибо за совет, – проронил горбоносый, убирая «записную книжку» в карман. – Мне можно идти?

– Иди, – разрешил Мамонт. – Надеюсь, скоро увидимся.

– Я понял. – Горбоносый встал у открытой дверцы.

– Надеюсь.

– Нет, я понял, кто ты, – сказал тот и, захлопнув дверцу, пошел к своей машине.

Мамонт тронулся с места и сразу же включил магнитофон…

С появлением Кристофера Фрича против версии, связанной с Интернационалом, можно было ставить жирный плюс: не зря Иван Сергеевич был уверен, что отец Криса, Джонован, и есть тот самый представитель банковской корпорации, обслуживающей революции. Теперь сын приехал искать тело отца и продолжать его дело.