Стиратель

– Да. Мне легко. Я уже меньше чем через год навсегда расстанусь с женой. Она русалка и уйдет на дно, где я физически не смогу ее навещать, а она, скорее всего, уже не сможет навещать меня. Или нас, если она родит ребенка. Наверное, родит, если все пойдет по накатанной. Она родит ребенка, которого будет вынуждена оставить, и он вырастет без матери. Очень легко, да, Джуд?

Матвей схватил бутылку минералки, которую им кстати поднесли, торопливо налил себе в стакан и залпом выпил.

– Я решил, что каждый день этого года мы будем вместе. Что я буду делать для нее все, все. Что мы проживем за этот год всю жизнь. И что же – мы приезжаем на море, и она пропадает. Она срочно понадобилась кому-то еще, кроме меня. Я сижу на берегу и схожу с ума. Так что мне легко, конечно, да.

Джуд подождал, не добавит ли что-нибудь его гость, но Матвей замолчал, и тогда грек спокойно поинтересовался:

– Кстати. Что именно им понадобилось?

– Я тебе не скажу. И сам не знаю, и говорить нельзя. …Это бесполезно, с тобой объясняться. Как об стенку горох.

– Бесполезно. Это сильнее меня.

Матвей кивнул. Повертел головой, разглядывая обстановку, хотя тут же забывал, на что только что смотрел.

– У нас в России задушевные разговоры ведут, конечно, не просто так. Обычно за стаканом.

– Водка?

– Водка, вино, что угодно. У вас в Греции ведь тоже любят вино.

– Я за рулем.

– Да в целом. Знаю, знаю, мы сейчас и без того заняты. Такие ассоциации – знаешь, вакханки там, они впадают в раж, рвут на себе одежды. Сатиры за ними еще носятся. Откуда ты тут такой взялся, в Греции, – ледяной, указывающий на вечный север, интересно знать? Да еще и полуогненный.

Губы Джуда тронула легкая улыбка, но отвечать он не спешил. Девушка в национальном костюме поднесла огромные тарелки, полные овощей, и бараньи ребрышки, и принялась строить мужчинам глазки. Джуд что-то сказал ей по-гречески, и она, обиженно вильнув бедрами, удалилась.

– Что…

– Что у нас деловая встреча и еще драма.

– Ладно, объясни, откуда ты такой, – вернулся к теме упорный Матвей. – У тебя кромешники со стороны матери или отца?

– Мама, – неохотно ответил Джуд. – Саламандра.

– О!

– У тебя?

– У меня отец.

– Почему я огненный и при этом ледяной, – повторил Джуд. – И все мы. Ты хочешь знать. Видно, у тебя с образованием как-то не очень… Ты про саламандр слышал, которые ящерицы? Элементаль огня. Считалось, что они настолько холодные, что не горят, выходят из пламени невредимыми, – мало того, если бросить их в костер, он потухнет. Мы дети рептилий. Холоднокровные гады. Тушим, а не разжигаем.

– Но можем и зажечь, – возразил Матвей, вспомнив, как на пике магии у него легко получалось превращаться в огнедышащего змея.

Джуд хмыкнул.

– Зажечь все могут, – проговорил он после паузы. – Было бы желание в крови. У нас, считай, вся мифология про то, как люди зажигали, а боги и богини, даром что бессмертные, на это велись. Отсюда куча бед.

– Интересная трактовка, – признал Матвей. – Нестандартная. Ладно, оставим богов в покое, мне с ними не до конца все ясно. Но ваши нимфы и все такое – кромешницы же, да? Естественно. Значит, к примеру, Ахиллес был такой же полукровка, как мы с тобой. Сын человека и морской нимфы. Так?

– Угу. Хотя, по некоторым версиям, там и с папой не совсем все понятно… У него в роду тоже были кромешники, получается полукровка. Поэтому Фетида после рождения ребенка довольно быстро и вернулась к своим. Похоже на твою ситуацию с женой.

– Класс. У нас-то это все осталось у людей на уровне сказок, а у вас высокая мифология.

– Очень высокая, ага. Спали все кто с кем ни попадя, не глядя вообще ни на какие приличия, да и все. Впрочем… что изменилось? Кромешники и сейчас такие. Да и люди… не прочь.

Матвей поразмыслил. Для него эта точка зрения оказалась непривычной.

– Значит, – медленно подытожил он, – никакого противоречия нет. Ты наполовину саламандра. И это все объясняет, да?

– Да. – Джуд отбросил салфетку, показывая, что тема закрыта. – Когда я звонил Водолею, я заодно ему велел отправить Сокола проверить, что там у нас с артефактами. Сейчас он мне скинул сообщение, что ракушек у нас в хранилище не наблюдается, никаких. Значит, надо обращаться к Элени. Она, конечно, зла, но деваться некуда. Придется ей что-то пообещать взамен, чтобы не нарываться на эту дилемму, знаешь, когда ты что-то должен кромешникам. Сокол это наш третий, ты его вчера видел, он подгонит нам машину как раз к концу обеда. Только надо позвонить Элени и договориться, что мы подъедем. Думай пока, что мы можем ей пообещать взамен.

– А ты времени даром не теряешь!

– Не теряю.

– Ты говорил, что можно что-то из артефактов нейтралов…

– Сокол же слетал, там нельзя. Несмотря на субботу, даже на пару дней одолжить невозможно. Ну?

Матвей развел руками.

– Я видел Элени два раза, откуда я знаю, что ей в принципе может понадобиться? Тем более что она гречанка, я русский. И она кромешница, а я всего лишь полукровка. И…

– Возможно, она что-то упоминала вчера. На что-то намекала. Ты же мировая знаменитость, по крайней мере среди кромешников и нейтралов, ей может что-то…