Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II

Не стихи, — разве можно стихами
Эти мертвые дыры назвать?
В них клокочет подземное пламя,
С ними ангелу не совладать.

«Гармония — предел свободы нашей…»

Гармония — предел свободы нашей.
Не нарушай ее высокий строй:
От лишней капли из бесценной чаши
Течет вино безобразной струей.

«“Не сотвори себе…” Но как не сотворить…»

«Не сотвори себе…» Но как не сотворить:
Россия без легенды жить не может.
И вот теперь неправедная сыть
Нас изнутри своею ложью гложет.

«Мгновенно все, и даже ты мгновенна…» [48]

Мгновенно все, и даже ты мгновенна,
Вселенная: твой срок придет.
Вневременно лишь то, что совершенно:
Мгновение любви, его полет.

1970–1971

«На что тебе твой прозорливый разум?..»

На что тебе твой прозорливый разум?
Из кирпичей, пропитанных умом,
Построен мир — и не охватит глазом
Строитель-человек свой дивный дом.

Но вечером смещаются ступени,
Ведущие к вершине синевы,
И самовластно проступают тени,
И тень травы длинней самой травы…

Уходит мир из-под разумной власти
Рассудочных забот, расчетов, дел,
И жизнь сама, подобно тени счастья,
Еще не знает, где ее предел.

1971

«Ветер стукнул раскрытою дверью…» [49]

Ветер стукнул раскрытою дверью.
Точно кошка, шевелится мрак.
Нет, не мастер — я лишь подмастерье,
Не хозяин, а старый батрак…

Как молчанье отчетливо в черной,
Сквозняками пронизанной мгле…
Так пускай же словесные зерна
— Не мои — прорастут на земле!

1971

«Увидел черта я. Но черт-то здесь при чем?..»

Увидел черта я. Но черт-то здесь при чем?
Он опирался на двурогий посох,
Чесал клыком лохматое плечо.
Должно быть, черт сошел с картины Босха.
Он мне сказал: «Тебе давно понять пора,
Что все, что пишешь ты, — ни к черту не годится,
Что все слова твои похожи на орех,
Под скорлупой которого таится
Обезображивающий — грех.
Бог человека отличил от зверя
И мыслить научил, а я
По-своему его измерил
И двуначалие вложил в тебя.,
Поверь не Бог, а я — создатель Слова:
“Любовь”, — ты скажешь, друг услышит — “эгоизм”,
И всем вдовцам, и всем печальным вдовам
Оно обезобразит чин высоких тризн.
“Свобода”, — враг ответит — “хаос”,
Заговоришь о правде, а она
При первых же словах, глядишь, и расплескалась,
Белым-бела, черным-черна.
Тебе не победить духовной немоты:
В твоих устах свобода будет горем,
Любовь преобразится в ненависть, а ты,
А речь твоя — двуликим станет вздором».
На черта я не поднял камня,
Чернильницей в него не запустил…
Продолговатое стекало пламя
С его колючих крыл.

1974

«Семьдесят… Я добрел наконец…» [50]

Секвойя живет обычно до 2000, иногда даже до 4000 лет.

Энциклопедический словарь