Стихотворения и поэмы в 2-х томах. Т. II

Ветер лист газетный поднял.
Дребезжит железный мост.
Жирный голубь, точно сводня,
Распушил лиловый хвост.

Через пьяницу с усильем
Он бочком перескочил,
— И такой вот птице крылья
Бог для лету подарил! —

А вот тот, кто выпил лишек,
Растирает щеткой щек
На панели, в низкой нише,
Аметистовый плевок.

3. «Негр застыл под большим фонарем…»

Негр застыл под большим фонарем.
Белые брюки на негре том.
Брюки выглажены — к доске доска,
Розоватый пиджак, и такая тоска,

И таким одиночеством он окружен
Безысходным — со всех сторон,
Что только слепец, постучав костылем,
Невидящий взгляд остановит на нем.

4. «Дождь кончился. Как будто кислота…»

Дождь кончился. Как будто кислота
Весь берег выжгла пятнами тумана,
И, точно позвонки Левиафана,
Торчат устои длинного моста.

Здесь, в этом мире, все случиться может,
На свалке даже мертвое живет:
Смотри — дивана вспоротый живот
Заржавленный червяк пружины гложет.

5. «Трущоба трущоб…»

Трущоба трущоб.
Не трущоба — гроб!
Кричи — не кричи, —
Как в аду, горячи
Красные кирпичи!

1956

«Любишь и все-таки счастью не рад?..»

Любишь и все-таки счастью не рад?
Скажешь, что нечем гордиться?
Дни, точно книги, на полке стоят,
Книги с пустыми страницами.
Все — ожиданье: придет, не придет,
Сядет ли в кресло, иль рядом,
Взглянет ли, или глаза отведет,
Чтобы не встретиться взглядами?
Где-то окурок опять подобрал,
— День без куренья несносен, —
Вдруг разминешься, а то бы слетал
В лавочку за папиросами.
Перебираю предметы: вчера
Здесь карандаш положила,
Сдвинула стул и каемку ковра
Туфлей поправила, милая.
Может быть, наши скрестились пути,
Лишь чтоб сказать «до свидания»?

Лучшего счастья тебе не найти,
Лучшего, чем — ожидание.

1956

«Нет, не рука — а только тень руки…»

Нет, не рука — а только тень руки,
Не поцелуй, лишь призрак поцелуя…
Во мне звенит осколочек строки,
И радостью и горечью волнуя.

Несказанные слушая слова,
Пойми, что все реально в нашем мире:
И то, как в пустырях растет трава,
И то, как время властно тянет гири,

И то, мой друг, чему названья нет,
Как лестнице, где сломаны ступени,
Как радости и свету, если свет —
Как знать? — быть может, лишь изнанка тени.

1966

«Горбатый снег на куче мусора…»

Оскару Рабину