Стервятники Техаса

— Но мы думали, что это разговор для дураков, — растерянно запротестовал Мак Наб. Он почувствовал, что тоже болтается в сети, которую только что сплел для себя сам.

— Разве я не говорил, чтобы вы просто поговорили?

— Нет. Но мы думали…

— Я не давал для этого никакого повода, думай, что угодно! В ночь, когда погиб Гримс, я всем сказал в «Золотом орле», что привезу помощника из Техаса. Я говорил правду.

— Но вы хотели, чтобы он убил…

— Но ты хотел. Чтобы его убили, и…

— Нет. Я ни слова не говорил о том, что его нужно убивать.

— Но…

— Я? — Миддлтон покачал головой. — Разве я приказывал вам убить Коркорана? Разве приказал досаждать ему?

Глаза Коркорана напоминали расплавленную сталь, прожигающую душу Мак Наба. Озадаченный гигант нахмурился — он пытался понять, что он сделал неправильно, где совершил ошибку и почему.

— Нет, напрямую вы не говорили, что его надо убить, но вы не сказали нам, чтобы его оставили в покое.

— Я говорил вам оставить этого человека в покое. В этом лагере три тысячи старателей, и я не отдавал относительно них никаких приказов. Вы отправитесь и перебьете их всех, если я вам не скажу этого не делать?

— Ну, я… — виновато начал Мак Наб, а потом разразился праведными ругательствами: — Черт возьми, я считал, что мы должны избавиться от любого помощника, если он не на нашей стороне. Мы думали, вы приведете честного помощника для глупых людей, точно такого же как Джим Гримс. Мы думали, что все это вы говорили специально для дураков из салуна «Золотой орел». Мы думали, что вы хотите, чтобы мы как можно быстрее убрали его с дороги.

— Вы сами себе чего-то надумали и стали действовать без моего приказа, — фыркнул Миддлтон. — И вот результат. Естественно, Коркоран защитил себя. Если бы я только представить мог, что вы, дурни, попытаетесь убить его, я бы непременно отдал вам приказ оставить его в покое. Я-то думал, ты понял, зачем я все то сделал. Я пригласил Коркорана сюда для того, чтобы обмануть людей. Да. Но он не такой человек, как Джим Гримс. Я думал все решат: Коркоран с нами, и он вычистит город от всех воров и бандитов, которые работают в этом городе без нашего разрешения. Таким образом, мы разом убили бы двух зайцев: избавились от конкуренции и показали старателям, что не бездействуем.

Мак Наб стоял, глядя на Миддлтона выпученными глазами. Он трижды открывал рот, словно собираясь что-то сказать, и трижды закрывал его, так и не произнеся ни звука. Он понимал, что с ним обошлись несправедливо, переложив чужую ошибку на его плечи. Но хитрая игра Миддлтона оказалась выше его понимания. Он не знал, как защититься или выдвинуть встречное обвинение.

— Ладно, — проворчал он. — Мы-то обо всем забудем. А вот ребята не забудут, что Коркоран пристрелил их товарищей. Хотя я поговорю с ними. Тома Диала надо до рассвета вытащить из тюрьмы. Иначе утром Хопкинс начнет задавать ему вопросы о нашей банде. Я устрою Тому побег, только сначала руку перевяжу.

Понурив голову, он вышел из хижины и растворился в темноте, по-прежнему переполненный неудовлетворенной яростью, но слишком запутавшийся в сетях хитроумного шерифа, чтобы понять, кто и когда ответит за произошедшее.

А Коркоран так и стоял, положив руки на рукояти револьверов. Губы Миддлтона скривились в причудливой улыбке, но это был невеселый оскал.

— Вы не сможете запутать меня словами, как сделали с этим большим быком, — объявил Коркоран. — Вы дадите мне выпутаться из сложившейся ситуации. Вы знали, что ваши люди устроят мне засаду. Вы дали событиям идти своим чередом, когда одного вашего слова было достаточно, чтобы их остановить. Вы знали, что они захотят прикончить меня как Гримса, если вы промолчите. Вы это отлично знали, поэтому и не отдали никаких приказов, на тот случай, если что-то пойдет не так. Тогда бы вы вышли сухим из воды, свалив все на Мак Наба.

Миддлтон одобрительно улыбнулся и холодно кивнул:

— Верно. Все верно. А ты, Коркоран, не дурак.

Техасец с чувством выругался, и это был единственный проблеск страстной натуры, которая таилась за его непроницаемой внешностью. Он на один миг превратился в разъяренную пуму, которая сверкала глазами, рычала и скалилась.

— Почему? — воскликнул он. — Почему вы выбрали меня? Если вы затаили злобу на Глантона, тогда понятно, почему вы устроили на него ловушку, хотя с ним вам бы не повезло так же, как со мной. Но до меня вам и дела не было. Мы никогда не встречались и друг другу не мешали!..

— У меня и нет причин злиться на тебя. Да и к Глантону я никаких чувств не испытывал! Но если бы Судьба не привела тебя на мою дорожку, то это Глантон оказался бы в засаде в «Вожде черноногих». Разве ты не понимаешь, Коркоран? Это была проверка. Я должен быть уверен, что ты тот самый человек, который мне нужен.

Коркоран задумался, слегка озадаченный:

— Что вы имеете в виду?

— Присаживайся! — Миддлтон сел на ближайший стул, расстегнул пояс с пистолетом и бросил его на стол, но так, чтобы можно было легко дотянуться до оружия. Коркоран тоже присел, но не расслабился. Его взгляд остановился на левой подмышке, где шериф мог прятать второй пистолет.