Стервятники Техаса

Без лишних слов он помог Миддлтону перетащить тело в лощинку между кустами, принял участие в строительстве пирамиды из камней, а потом терпеливо ждал, пока шериф соорудит крест из сломанных веток. Наконец, Миддлтон воткнул свое творение в импровизированную гробницу и отправился за лошадью.

И вот уже по дороге на Вапетон застучали копыта; Коркоран вел в поводу жеребца Глантона. На луке пустого седла висел пояс с пистолетом мертвеца, на костяной рукоятке которого было одиннадцать зарубок, каждая из которых означала человеческую жизнь.

Глава 2. Золотая лихорадка

Шахтерский, а вернее, старательский городок Ущелье Вапетон раскинулся в широком каньоне между отвесных скал на крутых склонах: хижины, салуны и танцевальные залы раскинулись на южной стороне, а жилые дома выстроились по берегам речки Вапетон-Крик, что проложила себе путь по дну ущелья. Хижины и палатки тянулись на полторы мили в обе стороны от центра городка. Мужчины мыли золото во впадавшем в речку ручье и в его притоках, которые, извиваясь, протянулись в каньон по глубоким оврагам. И на многих таких притоках тоже стояли дома и палатки. Поэтому городок походил на огромного осьминога, раскинувшего свои щупальца во все стороны.

Все строения были или из бревен, или из неструганых досок, которые везли сюда через горы. Убогие и грязные или цветасто-элегантные, они стояли бок о бок. Чтобы жить тут, нужно было обладать определенным мужеством. Но чего уж, без сомнения, тут было в избытке, так это жизненных сил. Калейдоскоп цветов, постоянное движение — город рос и набирал силу. Здесь не было места сантиментам, и сложно было провести грань между черным и белым. Жизнь раскрасила все грубыми мазками. Люди, что приезжали сюда со всех концов Нового Света, без труда избавлялись от налета культуры, забывали о деликатности, о манерах поведения. Новая империя строилась на мускулах и выносливости. А люди грезили о великом. И хотя, по большей части, их ждали ужасные разочарования, ни одна мечта не казалась тут слишком безумной, и ни одно предприятие не выглядело слишком фантастическим, чтобы не оказаться реализованным.

Страсти в Вапетоне буквально кипели и клубились. Сапоги топали по дощатым мостовым, поднимая тучи пыли. Гремели голоса, тут и там то и дело вспыхивали драки. Пронзительные вопли смешивались со стуком костей и золотых самородков на игорных столах, а всплески веселья дополняли громкие ссоры в барах, где здоровенные парни полоскали запыленные за день глотки крепким алкоголем.

День прибытия Коркорана в Вапетон для его постоянных обитателей ничем не отличался от череды других, прошлых или будущих дней. Однако следующий за шерифом стрелок ясно ощущал разлитую в воздухе и буквально пропитавшую его угрозу: чувства и интуиция техасца развились благодаря той жизни, которую он вел, и перешли на уровень инстинктов — утратив выработанную за долгие года аномальную бдительность, он очень скоро превратился бы в корм для грифов. Поэтому Коркоран всегда был начеку и побеждал, действуя быстро и решительно. Прокладывая себе путь через караван груженых мулов, скрипучих фургонов и роящихся вокруг них людей, которые запрудили бессистемно проложенные улицы, техасец чувствовал на себе недружелюбный интерес множества самых разных людей. Разговоры замолкали, когда шериф и его спутник подъезжали поближе, а потом возобновлялись, но тема их явно была уже другой. Спину Коркорана буравили оценивающие взгляды, а тот, казалось, так и не мог понять, что эти люди высматривают.

Наконец Миддлтон пробормотал:

— Они знают, что я должен привезти с собой стрелка. Некоторые из этих парней — стервятники, хотя я и не могу этого доказать. Смотри внимательно.

Коркоран решил, что это замечание не заслуживает ответа.

Когда шериф и его новый заместитель добрались до игорного зала «Король бриллиантов», очередная группа парней, столпившихся в дверях этого весьма сомнительного заведения, уставилась на них с некоторым вызовом. Один поднял руку, приветствуя шерифа.

— Туз Брент — величайший из игроков в ущелье, — пробормотал Миддлтон, вернув салют. Коркоран мельком взглянул на стройного, элегантного мужчину в костюме из черного сукна: острое лисье личико, пронизывающий взгляд черных глаз — дамский любимец, неприятный, но не слишком опасный тип.

Больше комментариев от шерифа не последовало. Дальше они ехали молча. Они пересекли город — грозди магазинов и салунов, и, наконец, остановились возле очень выигрышно расположенной хижины. Между ней и городом ручей делал широкую петлю, уходя к южной стене каньона, облепленной домишками и палатками разного вида и размера. Здесь же места было мало: строеньице задней стенкой прижималось к утесу, с одной стороны был загон для скота, с другой — роща. За деревьями виднелась узкая расселина, сухая и потому никем не занятая.