Стервятники Техаса

— Слезайте с лошади и помогите мне с ним расправиться, — тут же предложил сидящий у костра. — Есть и кофе, если не побрезгуете пить со мной из одного котелка.

Человек у костра отложил в сторону ружье, а гость, светловолосый парень, спрыгнул с лошади, закинул поводья на седло, вытащил свернутое одеяло и потертую металлическую чашку. Держа её в правой руке, он подошел к костру походкой человека, родившегося в седле.

— Я еще не завтракал, — признался светловолосый. — Я приехал сюда с утра пораньше, чтобы встретится с одним человеком. И было принял вас за него, пока лица не разглядел. Я удивлен, — откровенно добавил он. Гость сел напротив «хозяина» костра, который передал ему сковородку и кофейник. Причем действовал он только левой рукой. Его правая висела, едва касаясь бедра.

— Глантон, — тихо представился он. — Билли Глантон. Техас. Гваделупа. Сначала перегонял стада в Хейс, потом направился на запад на поиски золота. Оказался в старательском аду! Теперь ищу работу, вот договорился тут о встрече, один местный сказал, что готов нанять меня за хорошие деньги… Как я правильно понимаю, вы тоже техасец?

Последнее предложение было скорее утверждением, чем вопросом.

— Точно, — проворчал «хозяин костра». — Зовут меня О’Доннел. Я с реки Пекос.

Его слова, как и рассказ Глантона… были весьма неопределенными. И Пекос, и Гваделупа занимали весьма значительные территории. Но Глантон усмехнулся по-детски и протянул руку.

— Черт возьми! — воскликнул он. — Я рад встретить земляка в этой дыре!

Они крепко пожали друг другу руки — коричневые, жилистые руки, которые никогда не носили перчаток. И рукопожатие оказалось крепким.

После этого О’Доннел, казалось, расслабился. Когда он наливал себе вторую кружку, то держал её одной рукой, а котелок — другой, вместо того чтобы, как это принято в опасной ситуации, поставить посудину рядом с собой на землю и орудовать только одной рукой.

— Я был в Калифорнии, — без приглашения и расспросов начал рассказывать он. — С месяц бродил по эту сторону гор. Последние несколько недель был в Вапетоне, но искать золото — это не мой стиль. Я — вакуэро. Может… попытаюсь еще чем-то заняться. Решил вернуться назад в Техас.

— Почему не хотите податься в Канзас? — спросил Глантон. — В Техасе народа полным-полно, гоняют скот по дорогам. Только подумайте, целый год вакуэро водят стада в Вайоминг и Монтану.

— Может, меня это и заинтересует.

О’Доннел насторожился и резко опустил кофейную кружку — он держал её левой рукой, а правая лежала на бедре, едва не касаясь рукояти большого черного револьвера. — но через мгновение, сообразив, о чем говорил Глантон, снова расслабился. Угрожающее его движение было практически инстинктивным: как и всякий искатель приключений, правую руку он держал наготове у пистолета совершенно бессознательно.

— Это большая страна, — объявил Глантон, опустив голову, чтобы собеседник не заметил блеск его глаз. — Великолепное место для рейнджеров. Города теперь расцветают везде, где только прокладывают железную дорогу.

— Все готовы платить за техасскую говядину. Говорят, о «королях коров»! Хотел бы я, чтобы этот бум начался, когда я был там! Тогда я, наверное, разбогател бы! — и он с грустью усмехнулся. — Когда я был там, они стоили по шесть десятицентовиков за голову, — прибавил светловолосый, словно желая показать, что отлично знает о делах в тех краях. — А теперь цена порой и за двадцать долларов переваливает.

Он поставил пустую кружку на землю возле правого бедра собеседника. Его речь спокойно лилась… но в какой-то момент его рука метнулась от жестяной чашки к тяжелому пистолету в кобуре.

Два выстрела слились в один звук.

И светловолосый упал. Дымящийся револьвер выпал из его руки, и огромное пятно малинового цвета расплылось у него на рубашке; на губах застыла ироничная улыбка, а взгляд широко раскрытых глаз застыл на кольте в правой руке О’Доннела.

— Коркоран! — пробормотал он. — Я думал, я тебя обдурил… я думал…

Он усмехнулся, пуская кровавые пузыри, цинично усмехнулся, а потом умер.

Человек, которого на самом деле звали Коркораном, поднялся и некоторое время безмолвно рассматривал того, кого он только что убил. У него самого на боку в рубашке была дыра — пуля скользнула по ребру, всего лишь опалив кожу. Пуля светловолосого едва не достигла цели. Она прошла близко, очень близко…

Перезарядив барабан своего кольта, Коркоран отправился было к лошади убитого, которая мирно паслась в десятке шагов на дорожке. Однако стоило ему сделать первый шаг, как откуда-то донесся подозрительный звук. Кольт молниеносно оказался в руке стрелка.

Он нахмурился, разглядывая человека, который появился перед ним словно из пустоты: высокий, худощавый, одетый с элегантностью приграничного жителя.

— Не стреляй, — невозмутимо сказал незнакомец. — Я — Джон Миддлтон, шериф Ущелья Вапетон.

Несмотря на предупреждение, стрелок не расслабился.

— Это личное дело, — начал он.