Степной ветер

Потапычу стало жалко себя, одинокого, побитого.

«А он там сидит, книжки почитывает!»

– Потапыч, хватит завывать, иди сюда! – раздался спасительный голос из соседней комнаты.

Мишка босиком промчался и нырнул к отцу в кровать. Тот читал лежа.

– Стыдно? – уточнил Петр Михайлович.

– Угу, – согласился Потапыч из вежливости.

– Так я тебе и поверил! – улыбнулся отец.

Мишка положил голову отцу на живот и притих.

– Чего пригорюнился, добрый, но озорной мо́лодец?

– Думу думаю, – в тон ему ответил Мишка, довольный, что отец уже не сердится. – Я там нашел кое-что…

– Где – там?

– Ну там, не важно где, – уклонился от прямого ответа Потапыч. – Погоди.

Он сорвался с места и метнулся к себе в комнату за найденным ножом.

– Вот! Смотри!

– Это еще что?! – изумился отец. – Откуда? У деда Мирона поддедюлил? Не знал, что у него такой есть.

– Вовсе нет! Что я, вор какой-нибудь…

Они с отцом переглянулись – и Мишка покраснел.

– Нет, ну правда, я не брал. Нашел.

– Да где же? – начал терять терпение отец.

– На той стороне реки, под мостом, где железная дорога, – сознался он.

– Вот вы куда забрались. Ничего умнее придумать не могли? Балбесы! Димкина идея?

– Ага, – открестился Мишка, уверенный, что Димка, если его спросят, обязательно переведет стрелки на него. Хотя Димку и спрашивать не станут. Отец Максим наподдаст и ему, и Егору, не вдаваясь в детали.

– Я его отцу скажу. Пускай вложит ему ума.

– Папочка, не надо! Ему уже будь здоров как попало. Ты же знаешь отца Максима. Он такой злой!..

– Он не злой, а как раз-таки наоборот. Своим чадам добра желает, чтобы понимали, как себя вести. Баловством и потаканием хорошего человека не вырастишь.

Мишка почесал за ухом, думая, что, если судить по шпанистым Егору и Димке, методика отца Максима не очень-то действует, хотя, в общем, так же, как и отцовская, более мягкая.

– А почему ты решил, что я у деда Мирона этот ножик взял?

– Это явно не простой нож.

– Значит, это не нож какого-нибудь маньяка?

– Бог с тобой! Не городи чепухи. Это старинная вещица. Надо у деда Мирона спросить. Не порежься и прибери его от греха подальше, чтобы твои дружки до него не добрались. Это не игрушка. Увижу, что с ним играете, отберу.

– Давай завтра к деду Мирону съездим? Расспросим его про нож.

– Ты вообще-то наказан, – напомнил отец неуверенно. – А к деду мне надо. Это факт. Весь день сегодня ему названивал – он трубку не берет. Никак мобильный телефон не освоит. Неужели тебе трудно его научить?

– Он тупой.

Мишка тут же получил шлепок по губам.

– Я тебе дам деда хаять!

– Да я не в том смысле, – надулся Потапыч. – В технике не разбирается. А так он, конечно, умный. Ты же знаешь, как я его люблю. Вдруг с ним что случилось? Давай съездим.

Мишка так и уснул у отца под боком.

* * *

Дед Мирон отличался упрямым характером. Он мог из принципа не отвечать на телефонные звонки, заставляя внуков, Петра и Веру попереживать.

«Раньше жили без телефонов, – неизменно говорил он, когда Петр его упрекал, – так друг к другу в гости чаще ездили».

«Намек понял, – отвечал в таких случаях Петр Михайлович. – Будем чаще наведываться. А телефон все же бери. Мало ли что. Хутор у вас небольшой, на отшибе, народ преклонных лет. Мало ли какие лихие люди позарятся. Иконы у вас старинные. И оружие кое-какое имеется старого образца».

«Вот именно», – подмигивал дед, намекая на то, что шашкой он владеть умеет и справится с любым налетчиком…

Когда Мишка с отцом утром приехали к деду, Потапыч первый забежал в дом, увидев краем глаза какие-то странные темные пятна на крыльце.

– Деда-а! – позвал он.

Но Мирон Петрович не отозвался. И шашка не висела на стене. Мишка пошел к отцу, но по пути разглядел пятна на крыльце – это была кровь!

У Мишки потемнело в глазах от ужаса. Он выскочил во двор и с криком понесся к отцу.

– Папа, деда Мирона убили!

Отец копался в багажнике и, от неожиданности дернувшись, ударился головой о поднятую крышку.

– Ты что городишь? Думай, что говоришь!

– Деда нет, шашки нет, а на крыльце – кровь… Его убили, – шепотом заверил Мишка, готовый разреветься. – Вот только где труп?

– Я сейчас тебя налуплю! – рассердился отец. – Хватит дурака валять!

Он поспешил в дом, а вернулся оттуда бледный и удивленный.

– Что за ерунда?.. – пробормотал он, оглядывая двор.

Тут все выглядело так, словно дед на минутку ушел к соседу. Около открытой двери сарая стояли грабли, на широких перилах крыльца лежала дедова трубка. Верить в плохое Петр Михайлович не собирался и велел Мишке:

– Сбегай к Константинычу. Не у него ли дед Мирон? Ну что ты встал? Беги скорей!

Потапыч рванул с места, как будто его нагайкой хлестнули.

– Дед Иван! – закричал он еще от калитки и распахнул ее так, что она едва не слетела с петель.

– Чего ты орешь как оглашенный?! – высунулся из окна, схватившись за сердце, Иван Константинович, приятель деда Мирона, чуть младше его, заросший седой щетиной, с длинными, свисающими усами, с абсолютно лысой головой.

– Деда Мирона… – Мишка, памятуя об угрозе отца, не произнес слово «убили». – Там кровь на крыльце, а деда нет. Вы не знаете, где он?