Степан Разин

Остановившись возле города, Колчев послал Дзиньковскому письмо и в тот же день получил ответ, что город будет сдан. 9 сентября Колчев вошёл в Острогожск. Тамошнего воеводу Мезенцева казнили, круг собрали, заключённых выпустили, царские документы пожгли, освобождение от долгов объявили — всё как обычно. Колчев взял в Острогожске 400 человек, быстренько сбегал в соседний Ольшанск — тот тоже сдался без боя, воеводу Беклемишева утопили и т. д. — и вернулся в Острогожск. Но там произошёл обратный переворот. Донесение Ознобишина в Разрядный приказ (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 2. Док. 4. Сентябрь 1670 года): «И как де те воровские казаки с острогожскими черкасы пришли ис под Альшанска к Острогожскому и збили круг, и он де, Иван [Дзиньковский], выходил к воровским казакам в круг и похвалял их службу, а думают де, государь, оне итить к Коротояку ночью сентября 11 числа... И острогожские де, государь, грацкие черкасы, усовестясь, тех воровских казаков отамана и есаула поймали и посадили их за караул (по другой версии, никакой совести у «грацких черкас» не проснулось, а сделал это вооружённый отряд, присланный воронежским воеводой Бухвостовым. — М. Ч.) и пытали де, а с пытки де, государь, они, воры, говорили. — Вор де Стенька Разин пошол вверх по Волге, а их де послал к острогожскому, чтоб де, государь, полковник с черкасы пристал к ним, воровским казаком. Да острогожские ж государь, жители, прислали в Белгород Стеньки Разина прелесное письмо, чтоб из городов твоя великого государя всяких чинов люди, хто похочет, шли к нему, Стеньки».

Мятежников казнили — Дзиньковского и Колчева с особой жестокостью («преж обсечь руки по локоть, а ноги по колено, а после казнить смертью, повесить»), — но разинцы от Коротояка отказываться не собирались. Тот же Ознобишин докладывал через пару дней (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 2. Док. 5): «Ас Волги перешёл на Дон Стеньки Разина брат Фролко, а велел де вор Стенька Разин брату своему Фролку с войском збиратца в Кагальнику. Да с ним же, Фролком, перешли с Волги на Дон воровские же казаки, Фролко Минаев да Якушка Гаврилов. А из верхних де городков воровские казаки, которые с вором Стенькою были, идут вниз рекою Доном к брату ево, ко Фролку, в Кагальник город... и звали (человека, который сообщил Ознобишину эти сведения. — М. Ч.) с собою итить в Русь, х Коротояку и Острогожскому, коньми и в судах...» Так что кони вроде бы вновь появились — по крайней мере у тех разинцев, что были на Дону. Но где же Разин? Очередное донесение Ознобишина (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 2. Док. 6): «А про Стеньку Разина они [острогожцы] не ведают, сам ли он тут или нет; и хто у них атаман, про то не ведают тоже...»

В советское время было принято изображать Разина организованным, последовательным человеком, который действительно руководил огромным восстанием; потом, по контрасту, стали писать, что никем он не руководил и восстания-то организованного не было, а были локальные мятежи, к которым Разин не имел отношения. Но, похоже, советские историки были к истине ближе. Всю раннюю осень 1670 года сообщается о мятежах в разных городах и почти всегда при этом упоминаются «прелесные листы» Разина и говорится, что Разин прислал казаков «с полтораста и больши» и даже «с тысечу и больши» и что в Слободской Украине вместе «воруют» «черкасы» или «запороги» и донские казаки — об этом Разин мечтал уже много лет...

Сам он наконец объявился под Симбирском. Было это 4 сентября. Из допроса в Белгородской приказной избе (Крестьянская война. Т. 2. Ч. 1. Док. 311) украинского казака К. Данилова (примечание: «пытан накрепко и было ему 41 удар да он же зжон клещами»): «А пошло де с ним, вором, русских и черкас 11 000 пехоты и в судах, кроме конных, а конных же пристало из городов, как он, вор, пришол и стоял под Синбирском, тысечь с 10». По иным версиям, с Разиным было всего 11 тысяч человек, включая конницу, или всего пять тысяч, или аж 60 тысяч (что уж совсем невероятно); нам кажется наиболее правдоподобным, что его войско насчитывало пять тысяч человек, не больше, причём казаки составляли никак не более половины — уж очень помногу казаков он всегда оставлял в захваченных городах, да ещё несколько тысяч (если верить сообщениям) дал брату Фролу и Гаврилову. С. П. Злобин: «Когда Степан созывал на совет есаулов, то своих донских среди них было почти что не видно. Донцы не могли примириться с этим. Их голос делался глуше и глуше: в походных делах решалось всё по “мужицкой” подсказке». Это, конечно, невозможно: хотя Разин и во время военных действий проводил круги, ему и его есаулам ничего не стоило продавить нужное решение — иначе какие бы они были полководцы? Кроме того, до остановки под Симбирском «мужиков» в большом количестве у него и не могло быть — откуда бы они взялись на воде? Не казаками в войске были в основном горожане и бывшие стрельцы.