Читаем Степан Разин полностью

Даже у лирика Каменского Ус — мужик, а не казак: «Не любил Степан расставаться с такими орлами, не понимал, как это можно; больно-нестерпимо чуял всю тоску разлуки и, расставшись, страдал до отчаяния, метался, выл, стонал: так сразу Ваську почуял. Места нигде не находил. Всё о Ваське думал — откуда этакие самоцветы берутся, и понимал: из коренной, черноземной толши, жирной и плодородной, из густых лесов, девственных и звереберложных, из полей и лугов широкоченных, из крестьянских изб, бедных и тёмных, из крепостной подворотни крепкой боярской, да из вольных донских казацких степей, да на дорогах беглых-сиротских, — вот откуда родились».

Ещё раз напомним, что Ус крестьянином никогда не был и крестьянские интересы вряд ли защищал, но, думается, расхождения у него с Разиным были: опять два медведя в одной берлоге... Как считает Злобин, единственной причиной того, что Ус согласился подчиняться Разину, была тяжёлая болезнь Уса. Может и так. Но Ус ли, сам ли Разин, ещё ли кто-то в тот период (никак не раньше) действительно стал заговаривать о «войне против бояр» — как об одном из вариантов действий. Отписка в Москву тамбовского воеводы Я. Хитрово, которому сказал подьячий Михайлов, которому сказал казак Костя Косой (Крестьянская война. Т. 1. Док. 110. 19 мая 1670 года): «...при нём, Костьке, у Стеньки Разина в Черкаском круг был, и ясоулы де докладывали в кругу, что под Озов ли иттить, и козаки в кругу все про то умолчали. А в другой де докладывали — на Русь ли им на бояр иттить, и он де “любо” молвили небольшие люди. А в третей де докладывали, что иттить на Волгу, и они де про Волгу завопили...» То есть гулять по Волге для большинства было предпочтительнее.

Другой документ, от сентября 1670 года (Крестьянская война. Т. 1. Док. 184), — «расспросные речи» украинского казака Н. Самбуленко в Малороссийском приказе: «В кругу де он, Стенька, всем вслух говорил. — Атаманы де молотцы, куды мы пойдём отсюды, по море ли по Волге или иному царю служить? И в кругу старшина сказали ему, Стеньке, и всем казакам, что они иному царю служить не хотят, а пойдём де мы все на Волгу против бояр и воевод. И Стенька де, взяв саблю наголо, говорил им всем, что он на великого государя руки поднять не хочет, лутче де ево тою саблею голову отсеките... И казаки, что были в кругу, говорили ему. — Мы де готовы за великаго государя умереть и головы свои положить, а что де бояря не велят нам ходить на море и на Волгу, и от того мы стали наги и голодны...»

А вот третий, самый любопытный рассказ о кругах того периода — показания попа Никифора Иванова (август 1670 года), служившего в отряде Уса (Крестьянская война. Т. 1. Док. 171): Разин «сказал всем вслух. — Любо ль де им всем идти з Дону на Волгу, а с Волги идти в Русь против государевых неприятелей и изменников, чтоб им из Московского государства вывесть изменников бояр и думных людей и в городех воевод и приказных людей? Да он же, Стенька, в кругу говорил. — Когда то бывало, что на Москве блаженныя памяти великие государыни и царицы и великие княгини Марьи Ильиничны и государей благоверных царевичей великого князя Алексея Алексеевича и великого князя Симеона Алексеевича не стало вскоре? И им бы де всем постоять и изменников из Московского царства вывесть и чорным людям дать свободу. Да он же, Стенька, и казаки все в кругу говорили. Не добры де, к ним, донским казакам, бояря князь Юрья Алексеевич Долгоруков, князь Микита Иванович Одоевской да думной дьяк Дементей Башмаков да голова стрелецкой Артамон Матвеев. И про иных многих бояр и думных людей говорили. А добры де к ним, донским казаком, бояря князь Иван Алексеевич Воротынской, князь Григорий Сунчалеевич Черкаской: как де они бывают на Москве в станицах, и их де они кормят и поят».

Кто бы ни был автором этой новой концепции — Ус, Разин, Черкашенин, все вместе, — она была гениальна. Со своими сепаратистско-республиканскими идеями Разин бы далеко не уехал — никто бы его не поддержал. Наказать государевых изменников — совсем другое дело; при этом гнев казаков и беглых направлялся не на овеянную божественной аурой фигуру царя, а на конкретных чиновников — мздоимцев и «врагов народа»; более того, намекалось, что бедненький царь нуждается в помощи и защите от «врагов народа». А заодно, может, надеялись и на «раскол элит» — не зря же все эти дворянские имена вслух назывались, и Разин знал, что куда надо — донесут... (М. Инсаров: «Сам Разин в цари не метил, отношение его к реальному царю было сложным, и каким оно было на самом деле, определить сейчас трудно (грозил же он “передрать бумаги на самом верху”!). Скорее всего, никаких иллюзий в отношении Алексея Михайловича он лично не имел, но не хотел отталкивать тех, кто разделял подобные иллюзии. Вообще Разин был не разгульным атаманом, каким его обычно считают, а замечательным политическим стратегом и хотел привлечь к борьбе с Московским царством не только его внешнеполитических противников, но и все недовольные слои населения — до московских стрельцов и оппозиционных дворян включительно»).

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии