Стефан Цвейг

Выполнив историческую миссию, Бальбоа щедро делится добытым золотом с выжившими участниками похода. Отправляет в Испанию весть о великом открытии и вместе с победной вестью добычу – «королевскую пятину» золота, награбленного у индейцев. Справедливости ради не забывает отблагодарить «наравне с другими воинами» и своего верного пса Леонсико «за то, что он так усердно рвал в клочья тела несчастных туземцев», и торжественно «приказывает навьючить на собаку пятьсот золотых песет».

* * *

Стефан Цвейг очень любил собак, считал их самыми преданными человеку животными и хорошим лекарством от одиночества и депрессии. Много лет в его доме в Зальцбурге жила немецкая (эльзасская) овчарка черной окраски по кличке Рольф. Этого верного пса он иногда называл «сыном» и сильно переживал, когда осенью 1927 года его пришлось усыпить. Еще при жизни Рольфа в доме писателя появились спаниель по кличке Каспар и сучка Хенни, давшие, на радость хозяина, целую «династию» пятнистых вислоухих щеночков, которых время от времени дарили друзьям и коллегам. Драматург Карл Цукмайер, проживавший в Хенндорфе (вблизи Зальцбурга), получит однажды на день рождения двух щенков и в письме Цвейгу накануне его пятидесятилетия (ноябрь 1931 года) скажет: «Дорогой маэстро, я прекрасно понимаю, почему Вы отсутствуете в Зальцбурге. Вы всячески избегаете почестей, приготовленных к празднованию Вашего юбилея. Я уверен, что у Вашей двери будут стоять толпы почтальонов с телеграммами, что это будет “парад” гостей из жителей Зальцбурга к Вашему дому. Что выстроится делегация из любителей собак, членов ассоциации кокер-спаниелей…»

Чтобы до конца понять, насколько Цвейг дорожил своими собаками, приведу один случай. Когда еврейская религиозная община в Зальцбурге пришлет ему напоминание о предполагаемой неуплате взносов, он в порыве чувств напишет Фридерике: «Я уверен, что отправил платеж… Они могут завладеть всеми моими мирскими благами, если оставят мне Каспара». С Рольфом, а затем и с Каспаром Стефан охотно фотографировался, держа их в ногах в саду за кофейным столиком и во время работы. Играл с ними на прогулках, с увлечением психолога выявлял характеры вертлявых щенков и, например, главному нарушителю спокойствия, самому хитрому и резвому, дал кличку Фуше. Благополучно потом избавился от него, преподнеся в подарок сценаристу и драматургу Эриху Эбермайеру.

О любви писателя к собакам хорошо знал и его бразильский издатель Абрахам Коган. Именно он со своей супругой Паулиной в ноябре 1941 года преподнес писателю на шестидесятилетие{238} не дорогой костюм, чемодан или шляпу, а милого десятимесячного щеночка фокстерьера по кличке Плуки (Plucky).

Обратите внимание, как часто Цвейг упоминал именно собак в своих произведениях. В качестве первого примера приведу короткий диалог между стеснительным Эдгаром и бароном из новеллы «Жгучая тайна».

«К счастью, явился большой желтый сенбернар отеля, обнюхал их обоих и позволил себя погладить.

– Ты любишь собак? – спросил барон.

– Очень! У моей бабушки есть собака. Когда мы живем в Бадене, на бабушкиной вилле, собака целый день со мной. Но это только летом, когда мы там гостим.

– У нас в имении их, наверное, десятка два. Если ты будешь хорошим мальчиком, я подарю тебе одну из них. Коричневого щенка с белыми ушами. Хочешь?

Мальчик покраснел от радости.

– Хочу!»{239}

Или упомянутый в предыдущей главе Вирата из легенды «Глаза извечного брата», праведник, отказавшийся от привычной сытой жизни, чтобы стать псарем и обрести в своем служении истинный смысл существования. Или описание встреч в доме Верхарна в Кэйу-ки-бик из книги «Воспоминания об Эмиле Верхарне», где, по свидетельству Стефана, рядом с хозяином всегда «носится его любимая белая собачка Мемпи». Или миниатюра «Борьба за Южный полюс», где описывается гонка двух опытных команд полярников, англичан и норвежцев, за право первыми водрузить флаг на Южном полюсе. Вспомните, что команде Руаля Амундсена только благодаря собакам, их рвению и точному количеству удается первыми прийти к суровой цели и вернуться на базу. Трагическая гибель англичанина Роберта Скотта и всей его команды произошла по нескольким объективным причинам, в том числе из-за ошибочной ставки, сделанной не на ездовых собак, а на сибирских лошадок-пони.