Стефан Цвейг

Он посещает «красивый индийский город Гвалиор» и целый день бродит по его узким улочкам, встречая павлинов, «небрежно распускающих свои перья в зелени», лошадей, ослов, верблюдов, священных коров, слонов и «голых детей, играющих между домами». Как тут не вспомнить, что именно о слонах и не только о них, но и об охоте на тигров в новелле «Жгучая тайна» хитрый барон, пленяя недоступной экзотикой мальчика и его маму, будет рассказывать, дабы окончательно завоевать расположение своих «жертв». Есть основания предполагать, что в уста опытного дамского угодника автор вкладывает свои воспоминания о наблюдениях в Гвалиоре.

«Эдгара же он пленил окончательно: глаза мальчика сверкали от восторга. Он не ел, не пил и жадно ловил каждое слово рассказчика. Ему и не снилось, что он когда-нибудь воочию увидит человека, на самом деле пережившего все эти невероятные приключения, о которых он читал в книжках: охота на тигров, темнокожие индийцы, и Джаггернаут – страшная священная колесница, давившая тысячи людей. До сих пор он не верил, что есть на свете такие люди, как не верил в существование сказочных стран, и рассказы барона внезапно открыли перед ним огромный неведомый мир. Он не сводил глаз со своего друга; не дыша, смотрел на его руки, убившие тигра. Он едва осмеливался дрожащим голосом задавать вопросы; живое воображение рисовало ему яркие картины: вот его друг верхом на слоне, покрытом пурпурным чепраком, справа и слева темнокожие люди в роскошных тюрбанах, и вдруг из джунглей выскакивает тигр с оскаленными зубами и бьет грозной лапой по хоботу слона. Теперь барон рассказывал еще более увлекательные вещи, – к каким хитростям прибегают, охотясь на слонов: старые ручные животные заманивают в вагоны молодых, диких и резвых».

С большими трудностями и пересадками добравшись до Индокитая (потерял фотоаппарат, изнывал от жары, многодневных переездов по непроходимым глиняным дорогам, нехватки питьевой воды), писателю довелось встретить любопытного попутчика из Европы. Им оказался лингвист и географ Карл Хаусхофер, который был откомандирован Баварским генеральным штабом в Японию в качестве военного дипломата и наблюдателя для изучения на месте театра военных действий Русско-японской войны. Как правило, в столь ответственные командировки военных офицеров отправляли в одиночестве, но в тот раз Баварский генеральный штаб, понимая депрессию Карла, вызванную недавней смертью отца, сделал исключение – позволил его супруге Марте сопровождать мужа в Страну восходящего солнца.

Как свидетельствует Цвейг, «на пути из Калькутты в центральную Индию и на речном судне вверх по Иравади» они проследовали втроем, и писатель часто беседовал с «офицером германского генерального штаба» Хаусхофером о Японии, японской психологии, традициях и культуре, о Китае и России. «На примере Хаусхофера я вновь убедился, что любая наука, в том числе и военная, воспринимаемая широко, непременно должна выходить за пределы узкой специализации и соприкасаться со всеми другими науками. На судне он работал весь день, с помощью полевого бинокля изучал каждую деталь ландшафта, вел дневник или делал рабочие записи, учил язык; редко я видел его без книги в руках. Тонкий, наблюдательный человек, он был прекрасным рассказчиком; я многое узнал от него о загадке Востока…»

Известно, что помимо Цвейга Карлу Хаусхоферу довелось встретить в пути лорда Горацио Китченера, командующего британскими войсками в Индии, а по пути из Сингапура в Шанхай познакомиться с графом Александром фон Хатцфельд-Трахтенбергом и его супругой Ханной Хатцфельд-Аоки. Отцом Ханны был виконт Аоки Сюдзо, японский дипломат эпохи Мэйдзи, трижды занимавший пост министра иностранных дел. Пребывание известной немецкой четы в Японии продолжалось больше года. В ноябре 1909 года, через восемь месяцев после ночных бесед с Цвейгом в Индокитае, Хаусхофер присутствовал в Токио на празднике хризантем, где в качестве представителя баварского короля был представлен императору Мэйдзи – этой встречей Карл очень гордился. В своем дневнике Марта писала: «Он был представлен императору Муцухито и императрице, был удостоен Высочайшего рукопожатия (люди в Токио и в Йокогаме могут умереть от зависти, забавно, но это касается и демократичных американцев) и смог получить личные впечатления от того, что увидел Его Императорское Величество, который, как и прежде, почитается как полубог».