Стефан Цвейг

В период работы над трилогией «Борьба с демоном» (1924–1925) Цвейг уже обладал завидным набором редких рукописей немецких поэтов, писателей, музыкантов. Вот лишь небольшая часть, имеющая косвенное отношение к Веймарскому архиву Гёте и Шиллера и прямое отношение к самой трилогии в контексте упоминания в книге названий произведений и фамилий гениев. К 1925 году в собрании Цвейга хранились фрагмент трагедии «Дон Карлос» Шиллера и несколько эпиграмм из «Ксений», написанных Шиллером совместно с Гёте, а также фрагмент философского трактата Иммануила Канта (к сожалению, не уточняется, какой именно). Цвейг выкупил часть романа Новалиса «Генрих фон Офтердинген», оду «Германии» и «Совет королеве Луизе» Генриха фон Клейста, стал обладателем «Песенки путешественника» Мендельсона, рукописей произведений Генриха Гейне «Дохнула стужей весенняя ночь» и «Силезские ткачи», рукописи «Изречений» Силезиуса, страниц «Оды к немецким республиканцам» Ф. Клопштока, «Речи мертвого Христа» Жан-Поля Рихтера.

О каждом значимом приобретении в коллекцию Цвейг непременно сообщал в Веймар Юлиусу Вале, с которым состоял в переписке до 1928 года, пока Вале не отправят с должности директора архива в отставку и не вынудят уехать в Дрезден, где он и скончается в 1940 году.

Я позволю себе еще раз обратиться к тексту трилогии «Борьба с демоном», вернее, к предисловию к этому изумительному «трехзвучию изобразительных опытов», где автор противопоставляет трем схожим образам, Клейсту, Гёльдерлину и Ницше, «как будто для них был составлен один гороскоп», противнику всего «вулканического» Гёте. Но противопоставляет, как сам говорит, «отнюдь не в смысле соперничества», а в смысле потребности ввести сильный «голос против»: «Гёте: произнеся его имя, мы уже назвали полярно противоположный тип, незримое, но мощное присутствие которого ощущается в этой книге… Только сравнение Гёте с его демоническими антагонистами, сравнение двух высших форм духовных ценностей проливает свет вглубь проблемы… Гёте затрачивает столько же героических сил на самосохранение, сколько поэты, одержимые демоном, – на самоуничтожение…

Жизнь Гёте – это стратегически обдуманное завоевание мира, тогда как они героически вступают в необдуманные схватки и, оттесненные с земли, бегут в беспредельность. Им надо оторваться от земного, чтобы стать причастными надмирному, – Гёте ни на шаг не отходит от земли, чтобы достигнуть беспредельности: медленно, терпеливо он притягивает ее к себе. Он действует, как расчетливый капиталист: ежегодно он откладывает солидную сумму опыта как духовную прибыль, которую он, как заботливый купец, аккуратно разносит по графам в своих “Дневниках” и “Анналах”. Его жизнь приносит доход, как поле урожай. Они же действуют как игроки: с великолепием равнодушия к миру они ставят на карту все свое бытие, все существование, выигрывая бесконечность и бесконечность проигрывая, – медленное накапливание дохода, собирание прибыли в копилку демону ненавистно. Жизненный опыт, в котором для Гёте воплощается суть существования, в их глазах не имеет никакой цены: страдание не научает их ничему, кроме обострения чувств, и они проходят свой путь мечтателями, потерявшими самих себя, святыми чудаками. Напротив, Гёте непрестанно учится, книга жизни для него всегда раскрытый учебник, требующий терпеливого, добросовестного усвоения, строка за строкой; он всегда чувствует себя учеником, и только на склоне лет он решается произнести знаменательные слова: “Жизнь я изучил. Боги, продлите мне срок!”».

* * *

Но вернемся к событиям первого визита Цвейга в Веймар. В те августовские дни 1911 года он встретился и с сыном директора Веймарского софийского фонда, писателем и переводчиком Эрнстом Шелленбергом (Ernst Ludwig Schellenberg, 1883–1964), который уже ранее оценил поэтические переводы Цвейга (особенно сборники Эмиля Верхарна) и назвал их в местной веймарской прессе «изысканными». В Германии Шелленберг славился не только переводами с датского и французского, но и знанием современной европейской поэзии, и с Цвейгом его сблизили как раз общая любовь к поэтическому дару Рильке и преклонение перед романом датчанина Якобсена «Нильс Люне». Шелленберг много времени посвятил исследованию истории литературы и искусства немецкого мистицизма и романтизма, на свои средства опубликовал письма немецкого художника Франца Хорни (1798–1824) и работы других забытых немецких поэтов-романтиков.