Стальной адмирал и пушистый хвост

Родители многих кадетов прилетели на Мибемию, но риас не рискнул играть роль старого герцога при таком количестве инопланетных гостей, побоялся разоблачения.

Первую ночь вне стен общежития мы провели в палатках. На ужин ели хлебцы и консервы. Только на следующий день мы сообразили, что не следовало сразу же уничтожать съестные припасы почти в ноль. В поход нам запретили брать с собой палатки, как лишний груз, а из еды осталось на всех немного хлебцев. Воду из относительно чистых ручьев набирали в специальные очищающие фляжки, потом пили небольшими глотками в перерывах между стычками с отрядами условного противника, экономя скудный запас.

Я поневоле привыкал к киберброне. Она утяжеляла тело и снижала подвижность, но защищала от ссадин и царапин, которые были бы неизбежны при пробежке-перестрелке по лесу и последующему изнурительному восхождению на гору. Вражеский штаб, который нам было приказано захватить, находился на самой вершине той горы. Чем ближе к нему мы подбирались, тем круче становился склон, и тем больше настоящих алверийских солдат вылезало из пещер или выскакивало из-за скал. Понятное дело, сражались они не как с реальными врагами, иначе бы, даже при отсутствии боевых зарядов оружия, вряд ли хоть один из нас мог бы добраться до цели.

“Умные” доспехи засчитывали любое попадание в нас и выводили на сенсорный экран в левом наруче степень нанесенного урона. “Тяжелее” всех нас была ранена самоуверенная до неосторожности Имеральда. Из-за перерыва на ее “лечение” мы потеряли драгоценное время. Я был единственным из отряда, кто получил всего один пролет вражеского снаряда по касательной, который при моих биологических данных приравнивался к легкой, быстро заживающей ранке. Сказалось то, что я был старше и опытнее своих друзей. Но им об этом было знать необязательно. Вскоре до вершины осталось совсем немного, и нам пришлось взбираться почти по прямому отвесу, используя страховочные тросы. С того момента я начал всерьез беспокоиться, как бы доспехи-шпионы не сдали меня алверийскому командованию. Расположенные в них датчики считывали биометрические показатели. Я старался не торопиться, чтобы не выделяться из отряда. Но даже не мог сообразить, как устать не меньше других. Что сделать, чтобы наши показатели сравнялись? Из моих друзей кто-то вспотел, кто-то едва шевелил конечностями, а я еще был способен вполне уверенно двигаться вперед. Не придумал ничего лучшего, кроме как усложнить себе маршрут и перестать использовать любые вспомогательные приспособления. Залезая все выше и выше только за счет собственных рук и ног, я почувствовал долгожданную усталость. В “награду” за мысленное отвлечение получил “ранение” в бок – средней тяжести, по мнению доспехов. Удар даже от холостого снаряда получился ощутимый, место его попадания немного тянуло и побаливало. Но нам пока не разрешалось делать привал. К середине дня я наконец добрался до цели, “пристрелив” возле палаточного штаба штук десять условных врагов. Сразу после объявления нашей победы завалился на спину – надеюсь, такой же измученный усталостью, голодом и жаждой, как мои младшие друзья.

Со стороны организаторов учений было нечестно не оставить нам большого контейнера с едой. Хотя бы консервы нам выдали, а еще лучше коробки с готовыми блюдами из городской забегаловки. Ради чего мы штурмовали этот штаб? Чтобы получить микросхему? Ее не положить на зуб. В ней нет питательной ценности.

Раэдэ нашла емкость с водой. Мы проверили ее пригодность для питья карманным анализатором и разделили на всех. От хлебцев за время восхождения на гору остались крошки в рюкзаках. Отдохнуть нам не дали. Поступил приказ немедленно спускаться вниз, по другому склону горы, и спрятаться в лесу. Надо было успеть все это сделать до прибытия отряда подкрепления противника.

Спуск дался нам быстрее восхождения, но, добравшись до отмеченного места привала в лесу, мы чуть дружно не попадали с ног. Быстро стемнело. Голубоватые лучи ночных светил просвечивали сквозь листву, рисуя причудливые тени. Разводить костер нам запретили, чтобы враги не заметили дым. Заряд энергии портативной варочной панели мы экономили. Готовить нам все равно было нечего, а просто так использовать ее в качестве обогревателя – нерационально.

Сняв шлемы и сложив их аккуратной горкой, мы уселись в кружок. Кто на пнях, кто на травяных кочках. Имеральда отвоевала себе и подружкам поваленное ветром сухое дерево. Разговор у нас начался с самого насущного вопроса: о еде.

– Я так понимаю, нам никто не спустит с транспортного слейдера ящик сытных консервов, – уныло глядя в звездное небо, видневшееся между ветвей, протянул Кайшо.

– Или торт со сливочным кремом, бисквитом и орехами, – застонал Пуршаль. – Гостям на банкетах подают пирожные и торты, а с нами никто не хочет делиться.

– В новых инструкциях написано, что мы должны самостоятельно добывать еду, – сказал я, закрыв экран в наруче.

– И где нам ее найти? – растерянная Имеральда развела руками, озираясь. – Тут вокруг нет ничего съедобного.